Подруги встретились в ресторане на левом берегу реки, куда обычно съезжался разный люд города, чтобы посидеть по случаю или закрепить в своей памяти события, какие бывают в жизни состоятельных и не очень богатых людей. От ресторанов было тесно, а потому можно было легко затеряться в уединённом местечке и провести вечер, не замечая течение времени, если ещё причина такого события важна, приятна ли или даже позволяет обрести новые знакомства, а может и по-другому взглянуть на свою судьбу и жизнь. В застольях такое бывает. Жил он или она: дом — работа — дом. И вот простое застолье неожиданно показывает другую сторону жизни, которая была вне обычной суетности ими раз и навсегда её установленного регламента. Своей неожиданностью эта сторона захватывает тем сильней, чем она невероятней, выходящей за рамки размеренности во всём, что так долго окружало людей.

Женщины не часто встречались, чтобы их можно было бы отнести к настолько близким подругам, какие могли видеться чуть ли не каждую неделю или болтать по телефону ежедневно, делясь своими впечатлениями по случаю или без такового — просто по привычке поговорить. Но сегодня они решили устроить девичник втроём и просто насладиться общением в стороне от проблем, какие сопровождают жизнь любой женщины. Инициатором была Элина — свободная, как она любила замечать подругам, от семейных ограничений женщина. Подруги иногда завидовали её выбору отгородиться от проблем вылетевших из семейного гнезда детей и наслаждаться полной свободой выбора интересов в жизни после сорока пяти лет «омута семейного счастья» и после развода с мужем.

Официант положил перед Элиной и Наденькой по пухлой папке «Меню» и раскланялся.

— Галантный какой! - отозвалась Наденька.

— Просто вышколенный студент, - повела плечами Элина. - Так подрабатывают обычно молодые люди вечерами себе на жизнь, не испорченные и не развращённые ещё ресторанным фоном общающихся не совсем трезвых или не совсем упившихся особей, оторвавшихся от офисных или семейных забот. И хозяину ресторана выгодно. Молодым, не испорченным деньгами, можно меньше платить. И клиентам приятнее смотреть на молодых, чем лицезреть задницы располневших на чаевых официанток, от манер обслуживания которых мухи дохнут.

— А здесь опрятно! Откинулась в кресле Наденька, не заметив сарказма Элины.

— Так, ничего! Бывает лучше.

— Ты наверно частенько по ресторанам…

— Ой, Надюша! Иногда даже ловлю себя на том, что давненько не готовила себе домашненького. —Потянулась. — То корпоративы, то в гостях, то с любовниками по ресторанам, а потом…

— И много их у тебя?

— Кого?

— Любовников.

— Ну, как тебе сказать! Один, моложе меня, — просто самец. При себе держу, когда хочется ещё в молоденькую поиграть. Другой просто влюблён в меня по уши. Знаешь, цветами забросал. Этот у меня пока на дистанции. Позволяю ему иногда ночь со мной провести. Потом звонит каждый день, задыхаясь от восторга проведённой со мной ночи. Ты знаешь, я ведь не растеряла в себе привлекательности и сексуальности…

— Ты всегда такая была, - поддакнула Наденька. За тобой парни не только с нашего курса ухлёстывали.

— Ой, не говори, подружка! Просто вспоминать хочется. За богатенького сыночка выскочила на четвёртом курсе. Еле университет закончила. Родила впопыхах девочку, потом сына. Девятнадцать лет в домашних тапочках кисели варила муженьку. А он так засвинел, что я уже подумала, что так и вся моя жизнь пройдёт с округляющимся боровом. Когда дети, слава Богу, не без помощи муженька, через пять лет в самостоятельную жизнь ушли, я подала на развод. Отсудила себе квартирку и дачу. Случайно в гостях познакомилась с фирмачом, который пригласил к себе на работу менеджером по продажам. Я, конечно, всю к чертям в замужестве экономику и менеджмент забыла и призналась ему. А он погладил мою задницу в коридоре и сказал, что у меня всё с собой, понимаешь, — расхохоталась Элина. - Вечером у него на даче переспали. А позже… я возглавила его представительство в одной компании. Всех устраивала моя общительность, манеры и мои формы. Вот тогда у меня появился третий любовник. Лысоват, хоть и не страшненький. Старше меня намного. Но так сорил деньгами, что я подумала про себя: «Вот спонсор, который мне нужен!»…

— Ты такая видная и вдруг … старичок! - с сожалением посмотрела на Элину Наденька.

— Ну и что? Никто же не подглядывал, что я к себе его таскаю. Мне деньги его нужны были. Он купил мне шикарную машину. Даже фирмач мой заревновал меня. Откуда, мол, у тебя такая машина? Я прикинулась бедняжкой, сказала, что купила, в долги залезла. Так он мне и долги оплатил. Представляешь! Поверил, паскудник. Так что я на подарке моего попрыгунчика-лысунчика ещё заработала, Надюша.

— Ну ты и даёшь!…

— А что? Я для него конфетка, как он сам выразился, так пусть наслаждается ей только тогда, когда я ему это позволю.

— А на душе?

— А что душа, Наденька! - Элина опять потянулась. - Дети устроены. Я — теперь свободная птичка. Хочу наслаждаться жизнью, ездить на море, отдыхать, развлекаться, а не существовать. Хватит с меня! Наелась жизнью, какую мне устроил бывший муженёк. Ты-то как, милая?

— Что я?… - Надя вздохнула. - Карьеру сделала хорошую. Но поздно замуж вышла. Сыну четырнадцать. Ломка у него. Характер и действия его непредсказуемы. В общем, с ним сейчас проблемы переходного возраста. А дочкам-двойняшкам, ты ведь знаешь, всего по 7 лет. Забот — полон рот! В школу в этом году пойдут.

— А муж?

— Муж молодец у меня, Эля. Помогает.

— Любит?

— Ну, как тебе сказать? Любили. Привыкли друг другу…

— Вот-вот. Привыкли. Быт всех доедает. Ты тоже не исключение. Вон синие круги под глазами. А доест быт, — оглянешься, внуки уже под передником лазить будут. Вот и вся жизнь. А потом снова впрягаться уже в воспитание внуков.

— А что быт? Без него детей не вырастишь. Часть жизни, может не лучшая, но часть её.

Элина последнее пропустила мимо ушей.

— Наняли бы нянечку, а сами бы жизнью настоящей жили.

— Кто его знает, как пахнет жизнь настоящая. Как-то мы однажды на наших стариков детей оставили и на две недели махнули отдыхать. Так я изнервничалась вся. И хоть всё дома в порядке было, дети тоже, поняла, что дети и любовь к ним — больше, чем та часть чувств, отдаваемых друг другу с мужем.

Подошёл официант.

— Погоди, дорогой! Мы закажем чуть позже. К нам ещё должны присоединиться,- сказала Элина и заметила.

— Впервые слышу, что надо делить чувства с детьми и мужем. Что «мухи отдельно, а котлеты отдельно?»

— Прости! Может не так выразилась. Я имею ввиду что материнское чувство к детям оказалось сильнее чувства к мужчине, которого любишь. Оно как бы рядом, но не над ним. Я, кажется, только сейчас это поняла.

— Не знаю, не знаю… И что? Разве у вас ещё осталось что-то от любви, что кружило голову до замужества?

— Не знаю, как сказать…

— Да и не говори! Я как родила детей, забыла, что у меня есть муж-любовник. Он как дежурный слесарь по-деловому один-два раза в неделю проверял исправность своего оборудования, не задумываясь, нравится мне это или нет. И знаешь, я потеряла страсть вместе с чувством к нему. Наверно также, как он ко мне. Страсть без чувства — похоть, не более того.

— Что у него любовница появилась?

— Если бы! Может быть я даже обрадовалась этому и его измена была бы причиной более раннего развода. Нет, что-ты! Он просто в браке нашёл нишу, в которой ему было комфортно существовать. Я не оговорилась, существовать! Он превратился в лоснящегося кота, которого даже не интересовала кошка. Однажды, как-то я ему намекнула о том, что при таком отношении ко мне я и загулять смогу. Ты знаешь, он рассмеялся, чмокнул меня в щёчку и сказал: «Что ты, роднуля! Кому ты нужна теперь, кроме меня? Чтобы изменить мужу нужны веские обстоятельства». - Какие, спрашиваю? - «Ну, во-первых, если женщину не устраивает муж. Во-вторых, женщина как минимум должна проявить интерес к объекту обожания. В-третьих, у неё должна быть уйма свободного времени. У тебя, роднуля, нет ни первого, ни второго, ни третьего. Я ведь тебя устраиваю?

Элина вздохнула.

— И что же ты ему ответила?

— А что я могла ему ответить? Сказала, что устраивает. Он чмокнул опять меня в щёчку и философски добавил: «Женитьба, милая, как и замужество, это не состояние души, а состояние с состоянием или без такового. У нас с тобой, слава Богу, всё есть. Я это «есть» не хочу потерять, и на мелочи всякие любовные тратиться не хочу. Для меня важна семья и ничего кроме семьи. Ты тоже меня устраиваешь. Дети у нас не наркоманы. Смысл жизни я им в башку вколотил. Образование хорошее дам. В жизнь войдут не с пустыми руками». Я с просила: «А потом?». Ты знаешь, подруженька, он посмотрел на меня с таким удивлением, что я только тогда поняла, что для него я просто была красивая вещь, которую он когда-то застраховал ЗАГСом и превратил в собственность. Мне стало страшно. И как будто подтверждая неожиданно открывшееся для меня откровение после паузы произнёс: «А потом…, потом после работы будем выезжать на дачу сурепку дёргать, томаты окучивать, соленья закрывать. Гостей встречать, ты знаешь, я не люблю. Мороки много. В театрах мы с тобой в юности всё посмотрели, что можно было смотреть и слушать, а всякое там шоу ни тебя ни меня не интересует. Будем жить, как все живут, роднуля.

— И ты знаешь, Надя, это слово «роднуля» у меня в ушах застряло и до сих пор иногда отзывается эхом. Этим словом он пригвоздил меня и всю мою жизнь, превратив меня в свою собственность. Я поняла, что для него я уже не женщина, а «роднуля». Некто из родни, о какой можно вспомнить по случаю, а не женщина, у которой есть свой интерес к жизни, к мужу, каким можно было бы гордиться, любить и страдать за него. Я внутренне вначале растерялась, потом испугалась вещизму, его представлениям о месте женщины и мужа в семье, а потом возненавидела и его и самою с ним жизнь. У меня появилось страстное желание освободиться от этой «роднули». Я подала на развод.

— И как он прореагировал?

— Вначале засмеялся. Потом стал твердить, мол, куда ты денешься, что у тебя ни кола, ни двора. И не знаю, откуда у меня взялась такая решительность. Наняла адвоката. Отсудила у него то, что мне принадлежало по праву… Он, правда, остался при своём бизнесе.

— И успокоилась?

— Нет. Вначале я не знала, что делать. Потом вспомнила, что я еще женщина, которую могут любить…

— А сама?

— Что сама?

— Могла любить?

Элина засмеялась с каким-то сарказмом.

— Какая там любовь, Надюша! Это чувство высохло у меня со свинством моего первенца — мужа. Даже нет, не высохло, я сама сознательно вытравила его из себя. Скажу даже больше. Я стала мужененавистницей, Надюша. Стала презирать мужиков. Этих заносчивых особей сексуальной ориентации, какие видят в нас только объект удовлетворения своей похоти. А потом…, потом их же оружием стала уничтожать их. Знаешь, это приносило мне гигантское наслаждение водить их возле себя за нос и выдавливать из них всё, что мне было нужно. Вначале работу, потом деньги, а потом и положение в обществе. Хотя…, как назвать это обществом. Это, скорее клуб, в котором все видят свой интерес. В этом «клубе-обществе» царит только лицемерие и интерес к связям, а не к людям-личностям, способным видеть в других нечто большее, чем ты сам располагаешь.

— Стала развратницей?

— Как тебе сказать? В твоём понимании женщины, какая связала свои узы с семьёй, где муж видит в тебе не «роднулю», а женщину, может быть. Но я разборчива, Надя. Я не тащу в постель каждого, я это делаю, когда мой инстинкт может удовлетворить настоящий самец и при этом будет ещё обожать меня. А я с ним могу делать что угодно.

— И ты не разу не ошибалась в них?… Мужчины тоже могут добиваться у женщин то, что им надо.

Ошиблась. Пожалуй только один раз. У меня возникло подобие какого-то чувства к одному мужчине в фирме, где я уже имела какой-то вес. который смотрел на меня не как все, а подчёркнуто и даже издевательски снисходительно. Эта снисходительность унижала меня. Он иногда мерил меня уничтожающим взглядом и демонстративно отпускал в мой адрес какие-нибудь колкости. Чаще всего по сути моей работы. Намекал, что на самом деле я в менеджменте пустышка, а не спец. Это меня зацепило. И однажды на каком-то корпоративе, когда все уже были навеселе и каким-то образом мы оказались рядом, он неожиданно пригласил меня потанцевать. Я смерила его уничтожающим взглядом и, показав пальчиком ниже его пояса сказала: «Вначале, коллега, застегните ширинку, а потом приглашайте танцевать даму». Он дёрнулся, инстинктивно прикрыл рукой то место, на которое я ему указала, а сама подошла к другому и пригласила танцевать…

Элина прищуром своих больших и томных глаз, посмотрев на Наденьку, добавила.

— На самом деле с ширинкой у него была всё в порядке…

— А зачем же ты так с ним?..

— … а затем, чтобы уничтожить этого умника. Растоптать! Потом наблюдала за ним украдкой. Это приносило мне удивительное наслаждение видеть его опущенным, растерянным, раздавленным. Он потерял всякий интерес к развлечению и покинул ресторан. Я отомстила ему, подруженька. Хотя тоже потеряла интерес к вечеринке. Но…, когда я вышла из ресторана и направилась к своей машине, неожиданно около меня выросла его фигура. Он подошёл ко мне и вцепился своими губами в мои. Я хотела было оттолкнуть его, но не смогла. Чувство превосходства над ним сменилось страстью самки, удовлетворённой наконец свои превосходством… Потом у меня мы наслаждались любовью при свечах. Не знаю, Наденька, что произошло, но я эту ночь с ним хотела устроить секс именно такой, при свечах. Положилась на полную фантазию страстной женщины. А когда под утро расставались, он сказал мне, что я удивительная женщина. Мол, что я могу для тебя сделать?

— И что ты ему сказала?

— Чтобы он больше никогда мне не попадался на глаза.

— Почему?

— Понимаешь, у меня вначале что-то шевельнусь по отношению к нему. Я хотела от него признания, а он хотел мне просто отплатить чем-то… Я не в чём не нуждалась, Наденька.

— И что, так и забыла его?

— Да… Он несколько раз пытался подходить ко мне, о чём-то невнятно говорил, а я ему всякий давала от ворот поворот.

— Ты жестокая, Элина.

— Возможно. Наверно потому, что у меня когда-то отняли главное, верить в то чувство, ради которого женщина готова идти на любое прегрешение.

— Но ведь так страшно жить, Эля!

— Ты права. После развода с мужем дети навещают меня редко, кстати, как и отца своего. Он женился второй раз. А вот я не могу выйти замуж. Просто не хочу видеть возле себя мужчину чаще, чем мне это необходимо, как женщине. Даже не знаю, почему. Мужчина в квартире для меня стал, как задержавшийся гость, которого хочется поскорее выпроводить, чтобы остаться одной и выспаться. Хотя понимаю, что это во мне разверзается какая-то бездна, в которую я уже лечу в свободном падении. Даже зацепиться не за что.

— Это просто от одиночества, милая! От не осознания в себе большего, что надо женщине — семьи. Семья это не просто быт, Эля. Это ещё вселенная меняющихся чувств, разделяемых мужем, детьми с непрерывным ощущением новизны в отношениях между близкими существами. Как-то мне приснился сон, что я потеряла на вокзале девочек. Я во сне чуть с ума не сошла. А когда проснулась, кинулась к спящим двойняшкам, плакала. А муж, когда я ему рассказала, что я испытала во сне, гладил мои волосы, словно девочку успокаивал и целовал. Казалось бы обычная сцена. Но я так и заснула в его объятиях. А когда проснулась, увидела мужа спящего на диване с моими девочками. Он, видимо, перенёс их в зал, чтобы не беспокоить меня. Я тогда испытала самое глубокое чувство…

Тебе повезло, Наденька. Вы, сохранив страсть и любовь, приобрели уважение друг друга.

Помолчали.

— Да, кстати, случайно, - неожиданно опять заговорила Элина.- Однажды я познакомилась с одним весьма интересным человеком. С ним можно было общаться. У нас была не длинная по современным меркам связь. Я начала привыкать к нему. И однажды спросила его, для чего я, мол, ему нужна.

— И что же он ответил?

— А то, что, мол, мы не нужны обоим. И продолжил: «Ты красивая и обеспеченная женщина. Хочешь жить свободной и в богатстве. А я середнячок не потому, что не могу быть богатым, потому что не хочу быть таким. Богатство сковывает внутренний мир необходимостью не только сохранить накопленное, но и непременно стремиться увеличивать его. А я хочу быть свободным заниматься любимым делом, жить в собственном мире, может быть даже иллюзий, не задумываясь о том, сколько стоит такая свобода. Смотреть на мир не через призму, сколько у меня денег». Тогда я спросила его, неужели его близкие не хотят быть хотя бы обеспеченными? Он улыбнулся и ответил мне: «…чтобы быть свободным в своём выборе, я вначале обеспечил семью». И меня тут словно кто-то дёрнул за язык. Я задала ему вопрос, а почему, мол, ко мне прилип? «Я захотел тебя, как хочет любой мужчина красивую женщину», - ответил он. - «Ты затащила меня в постель. Ты сексуальна. Вначале был в восторге от тебя. Но, опомнившись, я понял, какая окружает тебя пустота в твоём представлении твоей свободы наслаждаться жизнью. Ты напролом идёшь к тупику, к какому пытаешься проторить дорогу к собственному удовлетворению жизнью, поскольку мне кажется ты никогда и никого не любила». Я тут же спросила, а ты? Ты любил когда-нибудь? «Да!- ответил он.- «Я люблю женщину, которая не любит меня. Может быть просто не догадывается о моём сильном чувстве». Я ему: а что, мол, так не смел? Нужно завоёвывать женщин! А он: «Завоёванная женщина — это трофей, каким можно гордиться и показывать его другим, гордясь своей победой. А я хочу откровения, которое нисходит однажды от любящих друг друга». Я ответила, мол, так можно не дождаться и до конца жизни. А он: «Это не важно, важно то, что я могу любить!». Я ему опять: как можно говорить о любви, когда ты живёшь в семье с другой женщиной. А он: «Можно! Главное сохранить те человеческие отношения, которые не разрушают семью. А увлечение другой женщиной — ещё не измена. Это и возможность понять, насколько ты можешь или нет соизмерять свои чувства к близким тебе женщинам». А я ему: измена может перейти в предательство. Он, спокойно: «Секс это ещё не измена. Измена созревает в человеке и переходит в предательство в том случае, если у него нет ценностных оснований считать себя человеком по отношению к другим, а поступки — человечными». И знаешь, Наденька, во мне что-то шевельнулось тогда, но я к внутреннему чувству своему не прислушалась. Может быть и хорошо, что не прислушалась. Показалось слишком всё наивным. В конце концов мы расстались с ним так же просто, как и встретились…

— И ты не сожалела об этом?

— Если честно, нет. Я в себе переступила какой-то рубеж невозврата к тому, чтобы строить иллюзии по поводу любви. Я продолжала порхать в собственном мире, и он меня устраивает таким, каким я его себе представляю. Не наивным. Полным борьбы за существование. Мне нравится сражаться, не впадать в истерики по поводам и без них. Не строить никаких иллюзий. Я знаю, что когда-то состарюсь, что красота моя обернётся морщинами на лице, а тело превратится в подобие гусеницы от непомерной жрачки и удовольствия к тому, чем можно наслаждаться. Тогда я потеряю всё. А потому тороплюсь насладиться свободой жить так, как мне хочется.

— По-твоему в старости люди несчастны?

— Старость можно уважать. Но как её любить?..

— Смотри! Наташка подъехала!- обрадованно воскликнула Наденька.

Элина с Надеждой спустились с веранды ресторана и пошли навстречу задержавшейся подруги.

— Ну, золушка, я же предлагала за тобой заехать, так ты заупрямилась и кровные свои на такси проматываешь! — упрекнула Элина подругу..

— Ой, здравствуйте, девочки! — всплеснула руками Наташа! Извините меня, в пробку попала.

Расцеловались.

— А вы столик уже заказали?

— Заказали,- ответила Элина.

— Дело в том, что я не одна…

— Что-то рядом мы не видим никого, - развела руками Элина. - Да мы вроде девичником решили отужинать?

— Дело в том, что ко мне приехал…

— Колись, Натка, кто к тебе мог приехать, если мы всем отставным и не отставным наказали не мешать девичнику, а ?

— Так, неожиданно получилось… В общем, ко мне любимый человек приезжает.

— А-а! Он ещё не приехал, только приезжает? Подождёт, милая! Мы столько не виделись и нам нужно уйму всего рассказать друг другу, что присутствие мужчины просто сведёт на нет наше откровение. Кои веки собрались и на тебе, подруженьки, ко мне человек приехал!

— Да будет тебе, Эля! Что здесь такого? - вступилась Наденька. - Посидит с нами.

— Ну вот что, девки, мы его за отдельный столик посадим, наймём какую-нибудь пышную официантку, чтобы заняла его чем-нибудь, а сами поговорим, - шутила Элина.

— Нет-нет, девочки! Что вы? - всплеснула руками Наташа.- Мы столько не виделись…

— Сколько? - спросила Элина.

— Вечность, подруженьки… Это ещё со студенческих лет у нас получилось…

— Погоди! Что может получиться со студенческих лет, если он только объявляется в твоей жизни? - удивилась Элина.

— Пойдёмте сядем за стол, подружки! Я всё расскажу по-порядку.

Когда уселись за стол, неожиданно появился официант.

— Ну, что? Начнём девочки, все в сборе?…

— Погоди, дорогой! - прервала его Элина. - У нас ещё ожидается персона. Мы надолго!

Официант раскланялся.

— Ну так вот, девочки. - начала Наташенька. - Мы очень дружили на пятом курсе института. Но так получилось, его направили на Камчатку, а меня в Ростов, то есть сюда, после того, как я его проводила.

— Вы были близки? - спросила Наденька.

— Не успели. Такие, как наша Наташка годами хотят, чтобы за ними ухаживали…,- ответила со смехом Элина.

— Она права, - улыбнулась Наташа. - Мы были просто ещё влюблены.

— Ну и что дальше?- торопила Элина.

— Что дальше?.. Мы потеряли друг друга.

— И ты не пыталась его найти?- удивилась Элина.

— Мне хотелось, чтобы он нашёл меня.

— Ну ты даёшь, Натаха!

— А я думаю, что она правильно всё сделала,- поддержала Нашеньку Наденька.

— А я бы,- твёрдо сказала Элина, - не только бы попыталась найти, но и постаралась его к себе перетащить. Не ехать же к нему, где Макар телят не пас? Коли любил, то приехал бы, как миленький, как птенчик прискакал.

— Ты сатрап, Эля!- возмутилась Наденька. - В любви чувства вершат, не действия.

— Нет, девоньки! И то, и другое. Мужиков надо брать на абордаж, сразу, а не вступать с ними в переговоры. И что же, так и не написал, не позвонил, не искал? - повернулась она к Наташе.

Как я потом узнала, он год меня разыскивал. Тогда не было Интернета. Телефоны не у всех были, а служба поиска была не на высоте, наверно.

— Это он тебе рассказал? - пытала Элина.

— Да.

— Он просто всё придумал,- отрезала Элина.

— Постой, постой! - прервала Наденька Элину. - Что дальше?

— Прошла целая жизнь. Я работала. Жила, как все живут. На что-то в тайне даже для себя надеялась ещё. Одиноких женщин на работе все метят. Заметил один меня. Ну вы знаете эту историю.

— Не в деталях, - заметила Элина.

— Не важно, продолжай, Наташа,- перебила Наденька.

— Наши отношения были недолгими. Он ничего не предлагал, меня не интересовали его намерения. Праздники всегда проводила одна или к вам в гости напрашивалась, поскольку он был женат. Мне это наконец надоело, и я рассталась с ним.

— По своей инициативе?- допытывалась Элина.

— Да.

— Молодец, Натка! А что дальше?

— Дальше — одиночество. Постепенно с этим состоянием свыклась. После защиты кандидатской диссертации часто ездила на научные конференции. И неожиданно по электронной почте получила письмо от него…

— А как же он тебя нашёл? - спросила Наденька.

— Мы оба химика. Он тоже занялся наукой. Видимо прочёл мою статью в одном из сборников, где уже все указывали свои электронные адреса, а я указала свой.

— Ну и что же он написал? - спросила Элина.

— Он просто просил меня уточнить, это я или просто совпадение фамилии и моих инициалов под статьёй. Написал, что знал одну любимую девушку в институте, но не в Ростове, неожиданно расстался с ней, а потом и потерял её.

— Так и написал «любимую»? - удивилась Элина.

— Так и написал!

— И ты сразу с ним ля-ля?

— Я конечно взволновалась. Написала, что я просто переехала в Ростов по направлению института и осталась в этом городе работать, не упомянув, что у меня был любимый человек. Я просто не могла поверить, что он нашёл меня.

— Что же он ответил?- спросила Наденька.

— Он написал всё как было у нас с ним в институте и я поняла, что это он.

— Роман с продолжением? - удивилась Элина.

— Погоди! А как у него сложилась жизнь? - спросила Наденька.

— После того, как он долго не мог найти меня, женился. Говорит по любви. У него двое детей. Один уже завёл свою семью. Мальчик. Вторая — девочка. Аспирантка. Его жена трагически погибла в том самом самолёте, который был случайно сбит украинскими военными. Ну вы помните эту трагедию после распада Союза? Она была участницей международной конференции по физике в Израиле.

— Она что, была учёным?

— Да.

— Помолчали.

— Он приехал к тебе или ты к нему? - спросила Элина.

— Он.

— Давно?

— Два года назад.

— И ты об этом молчала?

— Молчала… Боялась чего-то.

— Что могло ничего не получиться у вас? - пытала Элина.

— Не этого. У каждого из нас сложилась своя жизнь. Мы далеко уже не дети, сами понимаете. Но что он не забыл меня, я это почувствовала сразу. В одну из встреч он предложил мне выйти за него. Я испугалась.

— Вот дурашка! - воскликнула Элина, - чего?

— У меня никогда не было детей. У него семья. Взрослые дети. И тут я…

— Ничего страшного. И в нашем возрасте, когда нам уже под пятьдесят такие романы заворачивают, ни один писатель не опишет! - напомнила Наденька.

— И всё-таки я боялась. Хотя была так счастлива, что готова была на всё. Я ведь продолжала его любить ещё сильнее. И для меня то, что он нашёлся было уже счастьем. А здесь войти в его семью… Страшно.

— Не войти. А создать новую,- уточнила Наденька, - вашу, свою.

— И на чём же всё это закончилось?

— На том, что я…, я согласилась.

— Поздравляю! - Обрадовалась Наденька и обняла подругу.

— Поздравляю! - присоединилась Элина. - Но ты сказала, что он приезжает, и, не встречая возлюбленного, решилась всё-таки на девичник?

— Да. Он прилетает рейсом из Москвы. А завтра я улетаю с ним на Камчатку. Насовсем. Потом вряд ли ещё мы с вами так вот увидимся… Я ему рассказала о нашей вечеринке, так он одобрил моё решение и напросился сам приехать и посидеть с нами. Я назвала место, где мы встречаемся.

— Здорово! - воскликнула Наденька.

— Вот теперь по-нашему. В оборот ты его взяла, Натка. Молодец! Посмотрим, стоит ли он тебя?

К ресторану припарковалось такси. Из него вышел представительного вида мужчина с букетом красных роз.

— Девочки, это он! - почему-то шепотом сказала Наташенька.

— Н-да. С виду ничего,- оценивающе заметила Элина.

— Иди, встречай! Наташка! - шепнула Наденька.

Наташа встала из-за стола и направилась к мужчине.

— А Наташа хорошо рядом смотрится,- заметила Элина.- Такая не растраченная ещё. Фигурка, причёска, всё при ней.

— Да она просто красавица! - прошептала Наденька. - Вот что любовь с людьми делает! И мужчина под стать.

— Ну и Натка! Оторвала такого мужика!- подтвердила впечатление подруги Элина.

— Она просто дождалась своего,- вздохнула почему-то Наденька.

Мужчина обнял Наташу, поцеловал её за ушко и, взяв её под руку, направился к столику.

— Здравствуйте! - поклонился подругам мужчина.

У столика, как из под земли выросла фигура официанта.

— Вы бы не помогли поставить цветы в вазон? - обратился к официанту Наташин мужчина.

— Сей момент!

— Юрий, - кивнула в сторону мужчины Наташенька, представляя его подругам. - А это мои самые лучшие подруги: Наденька и Эля.

— Очень приятно! - кивнул головой Юрий.

Официант быстро справился с букетом роз и поставил его в центр стола.

— Вы уже заказали? - спросил Юрий женщин.

— Нет. Вас ждали. Как мужчина, может вы и возьмёте бразды правления вечеринкой в свои руки?- улыбнулась Элина, - хотя мы рассчитывали девичником обойтись.

— Хорошо! Я только пойду руки помою, а вы выберите себе что-нибудь. Пьём шапанское, вино?..

— По такому случаю и шампанское, и вино! - Ответила за всех Элина.

— Ну вот и замечательно!

Когда Юрий отлучился, Наденька восхищённо смотрела на подружку, а Элина сказала.

— Я физиономист, девочки. Мужчина не из моего круга. Надёжным кажется. Прост, симпатичен, не кривляка. И как тебе, Натка, удалось в прошлом такого студента на свою сторону привлечь?

— Не знаю,- улыбнулась Наташенька. - На пятом курсе он был худеньким таким, мало отличался от остальных ребят.

— Некоторых жизнь делает красивее с возрастом. Видимо семья у него хорошая и жена была в пору ему,- заметила Элина.

— Да. Он мне рассказывал и про детей, и жену. Я чувствовала, как он гордился ею.

— Он просто, наверно, очень любил свою жену,- вставила Наденька.

— Я тоже так думаю,- ответила Наташа.

— Тебе будет трудно соперничать с ушедшей женой. Память не стирается, Натка, её тень будет всегда маячить между вами. Ох и трудно тебе будет, Натка.

— Я знаю. Я долго думала об этом же.

— Ничего, Наташенька. Ты у нас замечательная женщина. И умница и порядочная. Мне он тоже понравился. Он должен тень жены отодвинуть так, чтобы она была только для него, а не для тебя, Наташа. Мне кажется всё будет хорошо. Ты только не бросай нашу давнюю дружбу. Пиши нам, что и как у вас сложится…

Юрий понимал, что своим неожиданным присутствием он сковал девичник. Женщины обменивались односложными фразами. Но Элина спасла положение и вызвала его на разговор о прошлой студенческой жизни. Он оживился и незаметно беседа стала непринуждённой, поскольку каждая из женщин внутри переживала события ушедшего в прошлое студенчества. Постепенно переключились на обычные житейские темы. А вечер, сгущавшийся в тени деревьев и зажёгший первые фонари за балюстрадой террасы, способствовал уединению и откровению встретившихся.

Элина замечала, как иногда Юрий и Наташа переглядывались только им значащими чувственными взглядами, как достойно он ухаживал за ней и всеми. Это ей нравилось. Но где-то в глубине души она почему-то уже завидовала Наташе. И даже какое-то чувство ревности шевельнулось в сознании, что этот праздник не её, подружки, которую часто сама называла «золушкой» по работе и по жизни. А сама её жизнь ей уже казалась пресной, вперемешку с флиртом, неразборчивых знакомств, которые кончались одиночеством в ухоженном её жилище. Это чувство иногда возникало у неё и раньше, но она всячески давила его в своём сознании прежним стремлением вращаться на виду у общества, которое не её окружало, а она окружала им своё одиночество. Теперь это чувство неожиданно усилилось. Оттого она меньше вклинивалась в оживлённую беседу встретившихся на вечеринке и погружалась в свои мысли. И если утверждённая давно ею же в собственном сознании мысль, что какая женщина не хотела бы быть купленной или проданной за большие деньги, не нуждающейся ни в чём, чтобы добиться главного — быть красивой и управлять своим счастьем, сейчас рушилась «золушкой», в глазах которой светилось то, за что бы Элина отдала всё, что имела: престижную работу, положение в обществе, поклонников, добивающихся её внимания и снисхождения в отношениях. Но этой мысли она тут же испугалась, ибо явно никогда бы не была готова к Наташиной жертвенности ждать исчезнувшего хотя и по таким обстоятельствам «принца». А тем более в условиях не ведения о судьбе близкого человека.

«Я жила, сломя голову, в поисках собственного благополучия в замужестве и после развода. Я сознательно разделила свою жизнь до него и после. И понимала, что не любила своего мужа страстью любящего человека, но без всяких усилий и страданий захотела простого семейного счастья, которое существовало только в материнстве, но не в отношениях между всеми, кто составлял семью. Я выпорхнула из семейной клетки, которую сама же себе создала таковой, в надежде, что смогу штурмом завладеть своим счастьем за пределами рухнувшей семьи, поскольку слыла незаурядной и красивой женщиной, которой претила заурядная жизнь в заурядном быту. Были бы деньги, положение в обществе. Мы, женщины, готовы на всё ради достижения собственного счастья. Мы чаще всего готовы на то, чтобы нашу любовь могли купить или продать, но не завоевать. Воинствующих любовников мало. Они просто выродились в нарождающейся вседозволенности между людьми, теряющими любовную страсть. И я, оказывается, вместо того, чтобы идти навстречу любви, убегала от неё стремлением заставить себя любить с помощью денег и положения в обществе. Меня окружили те, кто хотел не любви, а желал сделать с моей помощью карьеру, добиться положения в обществе, имея при себе хорошо выглядевшую куклу, которую можно было бы показывать сборищу, называемым обществом. Я понимала, что делаю что-то не то. Власть над мужчинами обернулась безвластием надо мной глубокого чувства, которого я, оказывается, ещё никогда не испытывала, как сидящая напротив «золушка», на какую преданно и с любовью смотрели глаза мужчины, когда-то так жаждавший её и теперь нашедший… Нет-нет, так не бывает! Пройдёт время и всё погрузится в быт, который ещё никто не победил, какой чувственной и любовной страстью бы не обладал. Он привыкнет к ней, она к нему. Обретённая собственность отношений на круги своя заставит смотреть по сторонам этому красавцу, а Наташеньке придётся свыкнуться с этим. Поскольку ей никогда не захочет вернуться в положение, из которого только выкарабкалась».

И эта неожиданная мысль успокоила Элину, ибо показалась ей настоящей жизнью, а не придуманной или созданной воображением. А потому, выйдя из внутреннего оцепенения копанием в самой себе, она неожиданно спросила Юрия.

— А как вы первый раз познакомились с Наташей? Это наверно было романтично?

Юрий улыбнулся и сказал:

— Пусть лучше расскажет Наташенька.

— Нет! Расскажи лучше ты,- засмущалась Наташа.

— Хорошо. Первого сентября на пятом курсе мы как обычно вечером собрались группой погулять по парку. У Наташи сломался каблук, и она осталась сидеть на скамейке. Никто этого не заметил. Мой друг, Николай, сказал мне, чтобы я подошёл и уговорил однокурснику присоединиться к группе. Когда я подошёл к Наташе, она замахала руками, мол я не могу и призналась, что сломала каблук. Я предложил пойти босиком. И демонстративно снял свои туфли и носки. Она замахала руками, мол неудобно по парку ходить босиком. Но я засмеялся, взял её за руку и мы догнали группу. Те неожиданно дружно поддержали нас и вся восторженная студенческая компания босыми ногами направилась по аллее. Все смотрели на наше чудачество с каким-то теплом и пониманием праздника. - Мы были просто молодыми…

— И всё? - спросила Элина.

— Нет. Мы босиком гуляли пока не зажглись фонари. А потом я проводил Наташеньку в общежитие. А второго сентября мы уже не расставались.

— Выходит вы четыре года не замечали друг друга? - удивилась Элина.

— Удивительно, но это так! - подтвердил Юрий.

— Странно, быть рядом и не чувствовать близость. Провидение что ли?

Юрий обнял Наташу и произнёс.

— Вы правы, Элина. Это возможно было именно оно.

— А вы любили свою бывшую жену?

Этот вопрос Элина никогда бы по любому случаю не задала мужчине, с которым едва была знакома и который только обрёл любимую женщину. Но только не сейчас. В её душе закралось сомнение в возможности так откровенно демонстрировать любовную страсть к женщине, которую давно знал, но тридцать лет прожил в семье с другой. И не только это стимулировало ей задать неуместный вопрос. В её душе неожиданно поднималась волна той подозрительности, с которой всегда относилась к мужчинам, поскольку считала, что в любовных отношения они всегда двуличны, вруны, стремящиеся во что бы то ни стало показать себя с лучшей стороны. Это её всегда раздражало. Наконец где-то внутри она уже готова была досадить «золушке» необходимостью откровения её партнёра, а почему и для чего она этого хотела, не могла и не пыталась объяснить, поскольку это было подобие вырвавшегося наружу инстинкта самосохранения собственного, созданного ею самой образа жизни и отношения к ней, поскольку не только не верила в такие «сказки обретения счастья», но всячески презирала нерешительность женщин в достижении ими своих целей и часто повторяла знакомым. Что если мужик хочет женщину, то надо дать ему понять, что это стоит дорого, очень дорого, даже дороже его собственной свободы.

Юрий на мгновенье замолчал. Снял с плеча Наташи свою руку. Потом спокойно посмотрел в глаза Элины, ответил.

— Очень. Я долго искал Наташеньку. Но жизнь сложилась так, что я встретил другую женщину…

— Выходит Наташа ваша вторая любовь?

— Нет…, первая.

— Эля, что это за допрос? Давайте поднимем тост за любовь! - пыталась перевести тему разговора Наденька.

— За любовь не пьют, Надюша. Я хочу выпить за наших счастливых людей. Пожелать им, чтобы их чувства только усиливались, - задумчиво сказала Элина и подошла к Наташе, обняла её.

— Я люблю тебя, «золушка» моя! - И неожиданно разрыдалась. Волна чувств прорвала плотину, создававшуюся долго самой Элиной в отношениях между людьми.

— Наденька бросилась утешать подругу. Наташа неожиданно заплакала в солидарность с подругой.

Юрий молча сидел и смотрел на женщин, не совсем понимая, что происходит.

Успокоившись, Элина отпила глоток вина, извинилась перед Юрием.

— Вы простите нас! Мы хотя и не очень близкие, но всё-таки подруги. Долго не виделись…, простите. И я думаю пора нам заканчивать вечеринку. Пойдёмте в мою машину. Я развезу всех по домам и такси заказывать ни к чему.

Когда Юрий расплатился с официантом оказалось, что Наденька с Наташей сидели уже на заднем сидении роскошной машины Элины и Юрию ничто не оставалась, как сесть на переднем сидении рядом с хозяйкой машины.

Элина всегда любила скорость. Вот и сейчас летела по не забитой обычно вечерней полосе проспекта, изредка боковым зрением поглядывая на Юрия. И опять почему-то завидовала Наташе. Профиль Юрия казался ей вылеплен Роденом и напоминал мыслителя, думающего о чём-то своём. Это своё было у него было, видимо, сокровенным, а у Элины путанные мысли упирались в ощущение разверзающейся пустоты, в которую неслась машина.

«Господи, бывают же люди счастливыми. Только где же я своё счастье проворонила? Где? А может всё это наружное? Эфемерность? Я придумываю себе всё. Самокопание в себе чревато. Оно порождает неуверенность в себе. А собственно, в чём я уверена? В том, что счастлива? Нет. Что добилась своего? А чего, собственно, я добилась? Да ничего кроме самоуверенности в том, в чём не уверена… Хотя кажется, что у меня всё в порядке. Я независимая женщина… От кого независимая?.. Может лучше быть зависимой от кого-нибудь? Например, от любимого человека? Но где же его найти? Высохло всё внутри… ».

Высадив первую Наденьку, Элина подвезла Наташу с Юрием. Вышла из машины, обняла подружку. Юрий на прощание поцеловал руку Элине.

«Господи! Сколько мужчин мне целовали руки, а в этом что-то было другое, не напыщенное. Или мне показалось?..».

— Прощайте, милые мои! Может и свидимся ещё? Не забывайте нас на краю света.

Элина не стала ставить машину в гараж, припарковалась возле дома. Посидела немного в машине. Включила приёмник. Из него доносилась какая-то незнакомая, но глубоко проникающая в чувственность сознания музыка. Идти в дом не хотелось. Там пусто. Никого. А в машине сидеть одной было невыносимо. Набрала телефон дочери. Она долго не поднимала трубку.

— Мама, ты посмотри на часы! - раздался раздраженный голос дочери. - Что случилось?

— Прости, доченька, просто захотелось позвонить. У тебя всё в порядке?

— Мама! Всё нормально. Ты то неделями или даже месяцами не звонишь, а тут тебе ночи мало. Позвони утром, я ребёнка только уложила. Засыпала уже, а ты разбудила…

Больше звонить никому не хотелось. Да и некому, кроме сына, который уже жил сам по себе и вспоминал о матери только тогда, когда у него заканчивались деньги.

Неожиданно сама рука потянулась опять к телефону и Элина набрала Наденьку.

— Наденька, прости, что беспокою тебя. Вы ещё, надеюсь, не укладываетесь спать?

— Нет, что ты? Мы поздно ложимся.

— Знаешь, мне не хочется одной заходить в дом. Ты не будешь против, если я у вас переночую? Прикорну на диванчике…

— Что ты, мы рады будем!

Дверь открыл Михаил. Он как всегда был рад гостье, обнял и поцеловал в щёчку.

— Дети спят?- спросила Элина.

— Как убитые. Вымуштровали их мы с Надюшей. В одно время ложатся. Проходи на кухню.

Пока Элина ехала, Надя собрала к чаю. Но Михаил открыл холодильник и вынул из него початую бутылку вина.

— Это мы с Наденькой вчера не допили. Отмечали крестины двойняшкам.

— Ну и пьяницы вы мои! Наливай чуточку за деток выпьем,- сказала Элина.

Тяжесть у Элины отлегла. Она редко бывала в доме у Нади, но почему-то здесь ей было всегда хорошо. Михаил как всегда был весел, словоохотлив, доброжелателен. Элине нравилось не показное внимание к жене, которая отвечала взаимностью. И она удивлялась, как это можно при таких семейных заботах сохранить тепло отношений мужа и жены.

«Да просто они продолжают любить друг друга. Это не показное, нет-нет! Господи, почему этого у меня не было?».

Пили чай, долго беседовали ни о чём, пока Элина вдруг не засобиралась домой.

— Оставайся, Эля!- упрашивали Надя и Михаил.

— Нет, спасибо, родные. У меня отлегло. Поеду к себе. Вы счастливы Наденька, и я по-хорошему завидую вам. Давайте как-нибудь у меня соберёмся, а? Может и я свою семью соберу, хотя… мы давненько уже не не стремились к этом, давненько.

Тишину ночного города разрывали редкие звуки проносившихся мимо машин. Элина увеличила скорость машины и это отвлекло её от мыслей, которые упирались в какую-то пустоту. На перекрёстке мигал жёлтый. «Успею проскочить…».

Вылетевшая откуда-то машина вот-вот должна была столкнуться с машиной Элины. Но она мгновенно среагировала и резким движением попыталась увернуться. Резкая боль в спине пронзила сознание женщины.

Когда она пришла в себя и увидела склонившееся лицо врача, поняла, что без сознания находилась долго.

«У нас «скорые» быстро не появляются»,- пронеслось в голове Элины. - «Стало быть всё плохо».

В подтверждение её догадки услышала голос врача: «.. такая женщина! и… перелом позвоночника. Готовим к операции. Жить будет, но возможно, будет прикована к инвалидной коляске».

Я не хочу жить, не хочу!- прошептала Элина.

* * *

Мы вспоминаем о счастье и любви, когда они ускользают от нас. Мы любим жизнь, когда она нас покидает или приковывает к постели немощью. И тогда мы вдруг видим себя как бы со стороны тех, кто обрёл своё счастье и любовь, кто, несмотря ни на что, воспринимает жизнь такой, какова она есть, ибо даётся один раз по воле случая, который уже никогда не повторится глубочайшим ощущением и переживанием жизни во всех сторонах человеческого бытия, той истины, какая обретается в начале её или только в конце.

г. Ростов-на-Дону, март 2013 - август, 2014.