Беспорядочно изрытые шурфами, не раз пересыпанные и уже поросшие лесом отвалы говорили о том, что долины ручьев не на один раз были перекопаны старателями, а золото, кажется, не кончалось. За отвод делян под добычу случались стычки между старательскими бригадами. У одних золото, что называется, шло с лотка, у других даже в проходнушках были «слезы». Билибин старался во что бы то ни стало привести в систему имеющиеся сведения по золотоносности россыпей. Пропадал с промывальщиками днями, а то и ночами, просиживал в непогоду за геологическими разрезами, наконец, сам выбился из сил, сменив двух промывальщиков. Теперь вот уже третий канючил у костра, просился назад в артель.

— Ладно, иди! - не отрываясь от плана, над которым корпел, сказал Билибин и махнул рукой.

— А как же вы?

— Иди, хрен моржовый! Объяснять тебе еще, как я буду работать! Сорок лет стукнуло, а лености – отбавляй! Иди! Думаешь у старателей мед? Там вкалывать придется не меньше…

Рабочий засуетился, побросал в вещмешок котелок, кружку, хотел, было, и скребок с лотком затолкать, но геолог его остановил:

— Оставь, я сам мыть буду!

— А ружье?

— Забери с собой, мне с ним еще таскаться…

К вечеру солнце нырнуло в сопки, подернутые дымкой. В воздухе витал запах гари. Где-то горело. Было душно.

Возвращаться в старательский табор не хотелось. Юрий достал из рюкзака куртку, потертые чижи. Разложил побольше костер прямо на косе и устроился на ночлег. Утром намеревался перевалить в соседний ключ и к вечеру следующего дня вернуться в табор.

Запахнув лицо полой куртки, и набросив сверху марлю от комаров, геолог незаметно уснул.

Проснулся оттого, что загремел котелок. Откинул марлевый положок, привстал и охнул. У костра медведь, придерживая котелок лапой, вылизывал недоеденную геологом кашу. До него было рукой подать.

У Юрия по спине прошел неприятный холодок от мысли: «Ружье-то осталось у промывальщика!».

Осторожно вытянув правую ногу, он нащупал ножны. Вытащил нож и начал приподниматься. Медведь был занят котелком. Но как только геолог сделал шаг назад, медведь неожиданно обернулся. Юрий увидел маленькие, ничего не выражающие глазки на широком лобешнике зверя. Медведь неожиданно встал на задние лапы и потянул влажными ноздрями воздух, как бы оценивая, кто это, появившийся так внезапно рядом.

Геолог стоял неподвижно, вытянув немного вперед руку ножом. Медлил и медведь.

«Вот и все, кажется… Сейчас сделает прыжок и все…Все проблемы россыпей разрешаться сами собой…».

Медведь продолжал стоять. Откуда-то прилетела кедровка и истошно заскрежетала.

Никто не шелохнулся. Ни зверь, ни человек.

Глаза в глаза начали, видимо раздражать медведя. У него встал загривок. Он слегка набычился, и тихо зарычал. Геолог начал отступать. Откуда-то сбоку послышались шаги.

«Неужели второй?»- пронеслось в голове.

Юрий попятился так, чтобы видеть в поле зрения и медведя и того, что подходил сбоку. Но в это время медведь сгруппировался и сделал прыжок, но не в сторону геолога, а в ту сторону, откуда раздались шаги. И в это же самое время раздался выстрел, потом второй. Медведь в прыжке перевернулся и, свалившись навзничь, начать в агонии рыть гальку с песком.

Геолог продолжал стоять в оцепенении, пока из-за тальника не выросла одна, а потом другая фигура. Оба человека держали наизготовку свои ружья.

— Кажется, кончился зверь,- проговорил один.

— Ну, как? Теперь понял, что без ружья даже по старательским полигонам ходить не рекомендуется? - обратился к Билибину невысокий, слегка сутулый человек с крупными чертами лица. У него за спиной из рюкзака торчал большой лоток.

Билибин ничего не понимал и продолжал стоять с обнаженным ножом.

— Мы медведя минут двадцать скрадывали. Смотрим, костер еще тлеет. На тагане котелок. В толк не взяли, что кто-то у костра может быть. А когда увидели, что медведь стойку сделал, поняли, что это он на свою жертву вперился. Вот и вышли в открытую к нему. Да с двух стволов жахнули…

Билибин вытер лоб кулаком, в котором был зажат нож.

…- Спасибо, что выручили!- Вложил нож в ножны и протянул руку.

— Билибин, геолог с участка.

— Раковский, – прораб с соседней старательской артели.

— Михаил,- протянул руку его рабочий.

Сергей Дмитриевич Раковский. 1899.Родился в г. Могилеве в семье военного священника. В 1910 году семья переехала в город Троицкославск бывшей Забайкальской области. Раковский оканчивает реальное училище в 1918 г. В октябре этого же года мобилизован в армию Колчака. Через год, покинув армию Колчака, Раковский в городе Канске вступает в Красную Армию. После демобилизации поступает в Иркутский политехнический институт. Чтобы иметь средства для продолжения учебы в 1923 гуезжает в Якутск, откуда в составе артели старателей отправился на Алданские прииски. Принимает участие в разведке месторождений на ключах Незаметный, Куранах, Золотой и др. В 1926 г. поступает на работу в государственный трест «Алданзолото» прорабом поисковых и разведочных работ, затем помощником начальника геолого-поисковой партии. В 1928 г. вместе с прорабом Э.П. Бертиным Билибин включит его в состав Первой Колымской экспедиции. В дальнейшем Раковский будет работать на разных должностях в геологических подразделениях Колымы и Индигирки. Будет награжден орденом Ленина, будет присуждена Государственная премия первой степени за открытие месторождений колымского золота.

— Ну, вот! И в тайге дороги пересекаются. А мы как раз направлялись на встречу с вновь прибывшим геологом, возглавившим геологические работы участка. Вот и встретились.

— Такую встречу не забудешь!- смутился Билибин.

А Раковский, глядя на крепко сложенную фигуру геолога, потрафил ему:

— Да, наверно бы ты с этим чудом справился. Кажется, не очень-то и велик зверь.

— Велик- невелик, а косточки бы пересчитал,- ответил Билибин.

Разделывали зверя. Пили чай. Билибин попросил карту прораба. Тот показал, а сам с любопытством изучал маршрутную карту Билибина. Обменявшись некоторыми соображениями по поводу дальнейшего направления поисковых работ, Раковский неожиданно спросил геолога:

— А этот ручей мыли?

— Мыли. Знаки есть.

— Здесь не только знаки должны быть…,- и вытащив из рюкзака лоток, пошел к спаю невысокой террасы.

Билибин отложил в сторону полевую сумку, пошел за ним. Смотрел, как тот брал пробу, как лоток в руках прораба играючи освобождался от мути, гальки, песка. И когда тот легким движением сбросил на обожженную поверхность лотка серый шлих из канавки, Билибин увидел золото.

— Вот это золото!

— Золото, как золото, Юрий Александрович, - спокойно бросил Раковский. – Нужно теперь пару проб в самой террасе взять. Похоже как и в соседнем ручье здесь золото перемывается из террасового комплекса.

Билибин не смог спокойно смотреть, как мыл прораб. Вернулся к рюкзаку, вытащил свой лоток и тоже начал мыть. Показывали друг другу шлихи, подшучивали друг над другом. Работали. Потом когда закончили, Билибин протянул мокрую руку прорабу, пожал ее, сказал:

— Я рад, что с вами встретился!

— Я тоже!

* * *

— Сережа, посмотри!- обратился Билибин к своему прорабу, сидевшему в углу конторы.

Раковский вылез из-за стола, потянулся, поставил чайник на железную печь, подошел к нему.

— Смотри, теперь каково положение россыпей. Впечатляет?

Раковский согнулся над картой.

— Кажется, есть что-то,- пробормотал прораб.

— Не что-то, а закономерность. Смотри! Видишь как россыпи ложатся?

— Видеть-то вижу, а где коренные искать?

— То-то и оно, где? Картировать надо. Видишь, какие клочки еще не закрыты. Вот сюда надо перебираться, потом сюда. А вот здесь новый фронт работ для артельщиков.

Они всматривались в еще несовершенную карту, но видели в ней уже места, которые вписывались в идею вырисовывающегося золотоносного узла…

Хлопнул дверью Бертин.

— Эй, начальство! Читай телеграмму! – И бросил на карту листок бумаги.

— Печь еле дышит, чайник вообще не фурычит. И чем это только начальство занимается. От жажды коньки отбросите без меня! - балагурил Бертин, заглядывая в печь и чайник.

Билибин пробормотал телеграмму вслух:

Из Ленинграда. Билибину.

«На средства «Союззолота» предполагается организовать экспедицию. Срочно необходимо вам прибыть Геолком. Мушкетов».

— Только, кажется, проясняться стало, что к чему, только разведку начали, как положено, а тут экспедиция… Какая еще экспедиция?- недоумевал Раковский.

— Ну, кажется, Сергей Дмитрич, это как раз то, о чем я тебе осенью говорил,- ответил задумчиво Билибин.

— Выходит Колыма?

— И до нее очередь дошла…

Билибин потер уставшие от напряжения глаза, потянулся.

— А ты что копошишься, прораб!- вдруг нарочито и начальствующим тоном крикнул на Бертина Билибин. – Почему не у завхоза! А ну марш за бутылкой и колбасой. Праздновать будем!

— А это что?- спокойно показал Бертин на табурет, на котором была водружена запотевшая в тепле бутылка спирта, а из бумаги крафт торчало кольцо колбасы и булка хлеба…

— Ну, ты даешь, Бертин! Да с такими как вы, работнички вы мои, мы не одно дело сотворим! – Билибин толкнул вначале в плечо Бертина, а потом Раковского. Последний потерял равновесие и лег животом на стол.

— Ну и ручища у тебя, начальник. Такого не слушать, горбатым станешь. Бертин, что медлишь, открывай!

— Ну вот! Как что, так Бертин… Открывай, наливай. А вы хотя бы черти вспомнили, какой сегодня день?

— Какой? – разом отозвались геологи.

— То-то! Чистый четверг. А потому кто в бане не мылся, того лишаю чарки водки…