Верочка не знала, что делать с бумажкой, которую ей передала какая-то женщина. В Австрии её марафон по обслуживанию российского бизнесмена только начался. Вечером на деловом ужине она должна законспектировать предложение его немецких коллег по поводу каких-то поставок сырья из России. Но эта бумажка…

«Чёрт, а не провокация ли это, не вмешиваюсь ли я в какую-нибудь тёмную игру. Что же делать, что? Выбросить эту бумажку в урну и жить спокойно? Господи, с какой надеждой она посмотрела на меня у барменской стойки. Нет, не похоже, чтобы её использовал кто-то втёмную. А в общем, что здесь такого, если я позвоню по написанному телефону в Россию. Постой! А может посоветоваться с Владимиром? Он сейчас в Москве…

Вера заметила через стеклянную дверь, как женщина, передавшая ей записку, перешла с мужчиной на ту сторону улицы и скрылась за дверью коттеджа. «Странно как-то мужчина ведёт себя с женщиной. Не сбоку идёт, а сзади. Большой целлофановый пакет несёт сама, не он. Когда скрывался за дверью, посмотрел по сторонам. Охранник что ли?».

Верочка не стала комкать записку. Запомнила номер телефона. Подошла к окну и незаметно засунула бумажку в борт обруча большой плетеной корзины, в которую была погружена ёмкость с раскидистой пальмой. Набрала номер телефона Найдёнова. Тот ответил почти сразу.

— Вова, дорогой, это я! Нахожусь в Австрии. Начала уже работать. Но мне тут какая-то женщина передала записку, в которой называет телефон, по которому надо сообщить, что она жива. Похоже московский телефон.

— И всё?

— И всё. Не знаю как и быть… Не подвох какой?…

— Так давай я позвоню! - предложил Владимир.

— А что, попробуй! Потом перезвонишь мне. Беспокойство какое-то возникло у меня.

— Диктуй номер телефона!

Верочка продиктовала номер телефона.

— Вера! Ты что разыгрываешь меня, что ли? Это же номер телефона… Глухова!

— Да ты что!!!

— Слушай, а как выглядела эта женщина?

— Хорошенькая такая. Правда, без особенного макияжа. Вид уставший. Примерно моего возраста… Высокая. Ещё запомнилась копна каштановых волос…

— Верочка! Это похоже Оля!… Оля! Жена Глухова. А номер телефона — его домашний, Вера! Тебя случайно нашла Оленька Сашина, понимаешь?!

— Ты что?! Это чудо какое-то, Вова! Так не бывает…

— Ты знаешь, как её найти? - перебил Найдёнов.

— Она скрылась в каком-то коттедже напротив супермаркета… Но мне показалось, что её охраняют…

— Ладно, ничего не предпринимай, Верочка, родная моя, я обмозгую ситуацию здесь, а потом перезвоню.

Найдёнов позвонил поздно вечером, когда Вера находилась уже в постели своего номера.

— Верочка! Я здесь кое-что узнал. Ситуация детективная. Ничего не предпринимай. Через своё высокое начальство я связался с одним дипломатом. Он выслушал меня и попросил подождать, пока не выяснит возможные обстоятельства по уголовному делу Панова… Там у них свои связи и заморочки. В общем, надо ждать. Есть только одна возможность — как-то провернуть дело с помощью нашего посольства в Австрии. Глухову я ничего пока не сообщил. Надо быть уверенным, что это именно Ольга…Иначе добьём человека. Ему и так тошно жить. Но если это Оля, Верочка, родная моя, если это Оля я вытащу друга из депрессии.

— Я постараюсь почаще бывать в кафе в то же самое время. Может женщина даст о себе знать ещё раз.

— Хорошо! Только ради Бога не предпринимай самостоятельно ничего.

— Я понимаю, Вова. Целую, родной…

Верочка несколько раз заходила в супермаркет. Садилась за столик, брала в руки газеты, журналы. Заказывала чашеску кофе. Ждала. Но женщина не появлялась. Через два дня она должна была выезжать в Германию.

Накануне отъезда Вера решила ещё немного посидеть в кафе. Как только она зашла в кафе сразу заметила ту самую женщину в сопровождении того же мужчины. Не отдавая себе отчёт, Верочка подошла к соседнему столику и присела таким образом, чтобы могла видеть лицо женщины и спину сидящего рядом мужчины. Заметив Верочку, женщина слегка заволновалась, затем собравшись, посмотрела на неё. Верочка еле заметно кивнула ей. Та слегка улыбнулась. Охранник сидел к Верочке спиной и рассматривал какой-то журнал. Верочка быстро порылась в сумочке, достала листочек бумажки, на котором крупными буквами заранее написала: «Позвонили. Если вы Оля, кивните головой». Улучшив момент, она развернула бумагу. Женщина неожиданно склонила голову, взяла в руки чашечку с кофе и… чуть заметно кивнула головой.

Верочка скомкала бумажку и положила в сумочку. Ещё раз посмотрела в сторону женщины. Когда их глаза встретились, Верочка головой показала в сторону бармена. Поднялась и подошла к стойке.

Боковым зрением она видела, как женщина что-то сказала охраннику. Тот кивнул. Женщина поднялась и подошла к стойке, видимо для того, чтобы расплатиться с барменом. Когда тот отошёл к кассе, чтобы дать сдачи, Верочка, проходя мимо неё, шепнула: «Вас найдут, не беспокойтесь! И если ваш муж Глухов, то кивните мне так, чтобы я заметила…».

Верочка снова заняла своё место у столика и посмотрела в сторону женщины. Та, перехватив её взгляд, дважды слегка кивнула головой. Верочка смотрела на неё сочувствующими глазами и комок подступил к горлу.

«Боже мой! Оленька Глухова. Это проведение какое-то…» - прошептала про себя Верочка.

Охранник неожиданно встал, отложил в сторону журнал и подошёл к женщине, которая ещё стояла у стойки бармена. Что-то ей сказал, и она в его сопровождении направилась к стеклянной двери. Верочка заметила, что они опять скрылись у входа в коттедж напротив супермаркета.

Вера набрала номер телефона Найдёнова.

— Владимир! Не буду долго рассказывать. Мне удалось только что узнать её имя. Это Ольга — жена Глухова…

— Верочка, ради Бога, ты не сделала ничего лишнего?

— Нет, Володя. Всё нормально. Я завтра утром уезжаю в Германию. Да… Она в сопровождении охранника это точно. Зашли в коттедж напротив, как обычно.

— Хорошо. Будем ждать. Может что-то прояснится с посольством… Звони почаще.

* * *

Апрельское солнце превратило Москву в трудно проходимые хляби. С раскисшим снегом на тротуарах и улицах безнадёжно боролись смуглые гастарбайтеры, выгребая снежную кашу на проезжую часть, где кажется весь мировой автопром остановился и демонстрировал заляпанные грязью марки автомобилей.

Найдёнов торопился. Через неделю он должен был вылетать в Якутск, а оттуда на свой участок к старателям. Известие Верочки о том, что нашлась именно Оля, заставило его форсировать возможность её вызволения через спецслужбы. Они откровенно заинтересовались то, что им сообщил Найдёнов и судьбой обнаруженной в Австрии женщины, поскольку давно уже следили за её мужем, одним из членов криминальной группировки, скрывавшейся в Европе. Её члены время от времени совершали преступления в России в основном на крышевании бизнеса, участвовали в рейдерских захватах предприятий и умело опять отсиживались за рубежом.

Владимир набрал номер телефона следователя по особо важным поручениям, который просил его звонить в случае появления новой информации.

— Марат Ильич! У меня появилась новая информация по Австрии. Надо бы встретится. Я на Комсомольской площади.

— Хорошо! Ждите меня, я буду минут через двадцать, нет, пожалуй через полчаса у входа в метро. Созвонимся.

Владимир спрятал мобильный телефон и шагнул в дверь метро.

— Найдёнов?!

Владимир обернулся. Вслед за ним протиснулся с чемоданом и сумкой человек. В нём он узнал своего бывшего начальника Алпатова.

— Иван Владимирович! Какими судьбами?

— Попутными, Володя. Еду к себе домой. На полном пенсионе уже третий год.

Обнялись.

— А ты как, Вова? В Москве застрял?

— Застрял по делам. Через недельку мне на Индигирку лететь. Сезон открывать.

— Что-то поздновато. Зимник уже закрыли.

— Наши всё завезли, а я как обычно самолётом до Усть-Неры, а там, сам знаешь, Иван Владимирович. А что так рано на пенсион? Вроде бы золотодобыча активизировалась, геологи вновь требуются…

— Поздно мне по месторождениям, да россыпям… После моего ухода предприятие приказало долго жить. Теперь оно превратилось в дочернее, а точнее — в падчерицу. Устал в своё время сражаться с ветряными мельницами, деньги выколачивать, чтобы геологов как-нибудь удержать на предприятии. Начальник сейчас наш одной ногой в Якутске, а другой ещё в посёлке командует. В общем, как говорится, и там и сям, стало быть, нигде дела нет. Остались в посёлке ребята мои. Неплохие вроде. Но геология по всей России никому стала не нужна. Наоткрывали мы в своё время месторождений, теперь те, кто и геологии-то не нюхали, лицензии берут, пыжатся разведывать и добывать.

— А может пойдём присядем где-нибудь, Иван Владимирович, за столик. У тебя когда поезд?

— Через час.

— Ну так пошли в какую-нибудь кафешку, кофейку попьем, про дела наши скорбные поговорим…

— Ладно, пошли.

Железнодорожный вокзал гудел словно улей. Люди — пчёлы — хоть и не летали, но рой их был упорядочен и запрограммирован: кому на выход к поездам, кому к кассам, рядам кресел, с коих кто-то вставал, кто-то занимал свободные места. Меньше всего суетились у многочисленных кафе, похожих на забегаловки. Не потому что там нечего было поесть и попить, а потому что поглазев на цены, люди чесали затылки, рылись в карманах, сумочках и неожиданно поворачивали обратно. Заходили в другие двери. Но и там было тоже самое.

— Давай сюда присядем, Иван Владимирович. Кофе? Пивка? Да и давайте пожуем заодно.

Найдёнов, выглянувшей из-за стойки женщины, быстро показал, что ему нужно.

— Это будет стоить дороговато, молодой человек.

— Я ценники вижу, мадам, - небрежно ответил Владимир.

«Мадам» в белом кокошнике положила всё на поднос и назвала цену. Алпатов молча покачал головой.

— Я не очень и проголодался, Володя.

— Так ты же с Домодедово?

— Да, с аэропорта.

— Ну так о чём разговор? Вряд ли ты успел там перекусить. На электричку и сюда. Я так понял? Так что давай покушаем, и я за одно с тобой, время на обед сэкономлю.

— А ты-то как, Вова? Всё один?

— Как тебе сказать, Иван Владимирович…

— Ладно, что там объясняться, дело мужицкое. Сын-то, знаю, твой работает геологом. Выходит династия намечается.

— Влюблён в геологию. Глухов его уговаривал на свой проект.

— Что, не согласился?

Владимир рассмеялся.

— Нет, говорит, не пойду. Слишком контроля много будет со стороны родственных душ. Стало быть, родственную душу в Глухове видит. Вот тот вообще один остался. Сейчас в поле находится.

— Слыхал, что занялся своим детищем. Ничего не могу сказать об объекте, но я бы не взялся на его месте.

— Почему?

— Кому сейчас новые типы месторождений нужны? Тут с известными не разберутся. Слыхал, какие дела на Северном.

— Слышал. А ты из Якутска летишь?

— Из Якутска. Решил на пенсионе тему какую-нибудь посильную взять или проект под тематические исследования, какие бы я мог проводить, чтобы хоть как-то поддерживать контакты с ребятами и заодно оставаться в геологии. Ты ведь знаешь, я бы многое мог ещё сделать.

— Ну и как, дали возможность работать?

Алпатов бросил вилку на стол.

— Хренушки! Все, от которых зависело решение, вокруг да около походили и вроде «нет» не говорят и «да» сказать не хочется. В общем ссылаются на трудные времена. Забыли, как я им когда-то, где задницы их прикрывал, а где за уши вытаскивал… Дорогу, правда, оплатили. В общем по нашему сказать — вышвырнули.

— Но ведь ты же их выдвинул и после себя оставил? Чисто по-человечески они не могли не только отказать, но и должны были обрадоваться, что такие спецы, как ты к делу пристроены.

— Как видишь, хоть и не прямиком, но на дверь показали.

У Найденова зазвонил телефон. Односложно ответив на вызов, Владимр заторопился.

— Ладно, Иван Владимирович, прости. Человек подъехал к метро, надо идти. Очень важная встреча. Будь здоров! Вот на всякий случай мой телефон, звони, коли что. Может ещё и увидимся где-нибудь в наших краях, чем чёрт не шутит.

Обнялись.

— И всё-таки, вот тебе ещё моя визитка. Звони, если трудно будет. С Глуховым поговорю. Ты ведь вулканитами когда-то занимался. Ему такой спец по горло нужен будет, а?

— Не знаю, Володя, что и сказать.

— В общем у тебя есть время ещё подумать. Пока!

Марат Ильич — невысокого роста и крепко сбитый человек с незапоминающейся внешностью ждал у входа в метро, прохаживаясь взад и вперёд.

— А-а! Владимир, здравствуйте! - заметив, приближающегося Найдёнова. - приветствовал следователь. - Мы очень благодарны вам за то, что вы обратились в своё время через знакомого вам дипломата именно к нам. С вашей помощью мы вышли-таки на след мужа этой женщины. Кстати он держит её при себе не как жену, а как заложницу… А теперь, что вы хотели прояснить, Владимир?

— Я вам говорил, Марат Ильич, что я предположил, когда мы с вами первый раз встречались, что эта женщина — жена моего друга, геолога, работающего в Якутии. Так вот, Вера — моя женщина, работающая в Австрии переводчиком у одного из российских бизнесменов, уточнила, что это именно Ольга Николаевна — жена Глухова.

Марат Ильич улыбнулся.

— Мы проследили за её шагами и постарались на всякий случай подстраховать. Даже прочли записку, которую она показала из-за соседнего столика женщине, а потом спрятала в оплётке корзины, в которой стояла полубочка с пальмой. Храбрая у вас женщина, Владимир. Только перезвоните ей, что на этом её миссия заканчивается. Дальше мы знаем, что делать. Нам нужно дождаться возвращения бывшего мужа заложницы в Австрию, узнать его дальнейших намерениях, затем связаться с властями Австрии об объявлении его в международный розыск. Конечно, это не так быстро будет. У меня же к вам просьба: ни в коем случае пока об этом не говорить вашему другу, поскольку любящие люди, не ведая того, могут допустить ошибки и осложнить возвращение заложницы в Россию. К тому же она тоже фигурирует в деле Панова как свидетель преступления по хищению огромной суммы, перечисленной для экспедиции Глухова.

— Но она здесь не при чём, Марат Ильич, вы же понимаете?

— Да, но процедурные вопросы придётся решать.

— И всё-таки, что могу я сообщить своему другу?

— Практически ничего, это только в интересах общего дела. Можете только стимулировать ему надежду, что дело по убийству бизнесмена Панова расследуется, а его участники непременно предстанут перед судом.

— Это из средств массовой информации известно, - погрустнел Найдёнов.

— А вы и поддерживайте его в направлении официальной точки зрения. Всё, мол, образуется…

— Зная о том, что осведомлён о том, что Оля жива?… Трудно так жить и в глаза смотреть другу, Марат Ильич.

— Я ещё раз говорю вам и понимаю вас, Владимир. Но по-другому нельзя. Наберитесь и вы терпения и мужества. А я вам сообщу, если что-то прояснится с судьбой жены вашего друга. До свидания!

— До свидания, Марат Ильич! Я буду ждать и надеяться. Мы… будем ждать…