* * *
Человек,
ты разумом своим
в материю проник,
но голос одинок твой
во вселенной.
Насколько низок ты,
настолько и велик
на, божьей милостью,
Земле благословенной…
Что ждет тебя
в безмерной пустоте,
скиталец душ
и музы просвещенья,
и на какой безвременной
черте,
последние исчезнут
поколенья?
* * *
У нас
вначале унизят,
потом казнят,
затем сожалеют,
и, наконец,
ставят памятники.
Потом их
снимают,
закапывают
и
проклинают тех,
кто в бронзе
застыл изваяньем,
без покаянья.
На круги своя,
Родина
оказывается
не моя.
Истории
нет,
она не моя,
а есть
перманентные
реформы
реформированного
небытия…
* * *
Темные силы
управляют обществом,
а Вселенной –
темная материя…
Прямо-таки
мистерия…
Об этом кричим,
зарабатывая
мнимые
преференции
на конференциях,
что мир един
во всём!
А человек
оказывается один
на один
в одиночестве
своём
и ночью
и днём,
с наказаньем
и проклятьем
во вселенной
рождаться
из темноты,
жить в ней,
уходить в неё,
и кричать
до хрипоты
о познании
её.
* * *
Куда идём,
за светом ли,
за тьмою?
Или опять
к сумятице,
разбою?
Или который раз
нам пятиться назад,
свой прикрывая
оголенный зад,
ища иные цели,
каких и ставить люди
не посмели
лишь потому,
что нет в них ничего,
а лишь желанье
власти сумасшедших
для обладанья всеми
и всего…
* * *
Страна,
похожая на детский сад,
где взрослые,
как будто недоростки,
а дети –
недозрелые подростки,
из кубиков мостят
дорогу в ад.
Где власть порой
не знает что ей делать,
и где народ – герой
растит такую власть,
Мы все такие вот,
и нечего поделать,
и друг на друга
нечего пенять.
* * *
Всё в прах уйдёт.
Исчезнут города,
и реки обмелеют,
и высохнут озера,
придут другие
времена,
и золотом в цене
окажется вода,
пустыня лишь
откроется пред взором.
* * *
Мила мне длань
российских перелесков
и неказистых створов
деревень,
где озера краса
холодным блеском
обожествляет
предрассветный день.
* * *
Поэт стремится
видеть мир
иным,
не тем,
как видится
другим,
а тем,
что заставляет
сомневаться
во всём,
к чему
захочет прикасаться.
* * *
Кричащие поэты из толпы
то не столпы,
а скоморохи.
Таланта в их стихах
одни лишь крохи,
зато кричат, мычат,
и голос их услышит
лишь тот,
кто к власти
и кормушке ближе.
Кричащие поэты из толпы,
то не волхвы,
презревшие напасти,
а те, кто ближе
к коридорам власти.
А тот,
кто не кричит,
и умудрён,
его стихи –
для будущих времён,
коль посетит поэта
откровенье,
сказавшим всё
в одном
стихотворенье!
* * *
Я мыслю мир,
таким,
каким он есть,
я мыслю мир,
прекрасным
и превратным,
я мыслю мир,
в котором долг
и честь,
переплелись
с предательством
отвратным.
Где нелюбовь,
скрывается в любви,
а где любовь
нам мнится
нелюбовью…
Где невиновный
захлебнётся
кровью,
а алчущий
пирует на крови…
* * *
Всё в нашей жизни может быть,
дружище:
сегодня веселы, пьяны,
а завтра
мы подавлены
и нищи,
и в четырех стенах
одни.
* * *
Живи,
отыскивая Бога,
молись,
что каждый день живешь,
живи,
не прославляя Бога,
а думай как к нему
придешь…
И всё откроется
в тебе,
зачем ты в этом
мире,
зачем копался
ты в себе.
зачем купался
в лире.
И почему
ты для себя
стихи читаешь
вслух,
и почему
не у тебя
так воспаряет
дух…
* * *
Когда-то
всё равно
предстанем
пред Вратами
(пред Богом
или
пред собой…).
Неважно то,
какими мы
словами
все оценили бы
свой путь земной.
Да и готовы ли
на Суд прийти
мы будем,
предстать пред Ним,
(страшнее –
пред собой…),
поскольку
каждый день,
средь наших серых
буден,
должны с собой
выиграть мы бой.
За честь,
за имя,
за любовь,
за искренность,
но не слепую
веру,
чтоб нашему
последовать
примеру
могли все те,
в ком трепетала
кровь.
Посвящение земле…
Щепоть земли
с моей родной сторонки
вы принесите
на могилу мне,
и в телеграфных строчках
похоронки
напомните о том
моей родне.
Родней не может быть
вот этих далей,
где так полынь
горька и солодка,
где предков зов,
неписанных скрижалей,
где конь упавшего
не бросит седока.
Ну а пока
и вечности, покоя
тебе молю,
земля моих степей,
и выпью чарку
как всегда я стоя,
за землю-мать,
страдалицу полей.
Налей еще, мой старый друг,
другою
помянем всех,
кто жил тебя храня,
земля моя,
дай благодать изгою
и отроку
забывшему тебя.
Посвящение детству
Сладка печаль
на берегах речонки,
где в детстве лилии
украдкой доставал
для той строптивой
и шальной девчонки,
которую еще
не целовал.
Сладка печаль
по весям соколиным,
по вязи постаревших
верб,
и по серёжкам сладким
тополиным,
которыми б
оплел
ольховский герб.
Меня не будет…
Будет жизнь продолжаться,
будут люди любить,
будут внуки смеяться,
как бы надобно жить!
Как бы надобно снова,
жить в сумятице буден,
но не вымолвить слова,
меня-то не будет…
Чтобы вам прокричать,
как же важно любить,
чтобы вам пожелать,
как бы надобно жить,
миг, глотая глотком,
как последний ваш миг,
как последнее слово,
как последний ваш крик.
На приёме у губернатора
Жара.
И ожидание стола
слюну нам сушит,
ну а пока
лапшу нам вешают
на уши…,
когда жара выматывает души.
Сознанье плавится
как воск.
Зачем приёма
этот лоск?
Когда все заняты
другим:
быть средь жары
только нагим…
* * *
Как низок человек
и как велик,
но твой вселенский
одинокий крик
никто в эфире
не расслышит,
и над тобой
с вселенской крыши
твоя история
лишь миг.
* * *
Одни производят,
другие распределяют,
третьи воруют,
четвертые охраняют воров,
и над всеми этими стоит власть,
которая обирает всех.
* * *
Надо уметь
отказаться от обид прошлого,
чтобы жить настоящим.
Но проблема в том,
что настоящее
стоит на фундаменте прошлого…
* * *
Я могу себе позволить
полежать над облаками,
я могу себе позволить
горы
обхватить руками.
Я могу себе позволить
созерцать немую вечность,
и могу себе позволить
видеть эту бесконечность,
даль, пронизанную светом,
глубь
таинственного неба…
Не могу себе позволить
я сегодня крошки хлеба…
В рюкзаке одни лишь камни,
и в карманах
тоже камни,
в котелке вода из рая,
солнцем
трепетным играет.
Пью её
и не напьюсь я,
кажется,
уже пьянею,
не дойти
только боюсь я,
коль от солнца
захмелею.
Откровение
– Чего же ты,
Господи,
делаешь с нами?!
– Чтобы вы поняли,
кто же вы есть!
Мне же нужны,
поймите,
вы сами,
а не то,
что у вас
есть!
* * *
И нет страны,
отечества
и власти.
Народа нет –
одни только напасти.
Во власти ли,
в народе ли,
стране,
и кажется,
мы все уже
на дне.
* * *
Природа –
не прекрасная женщина,
а куртизанка,
которая своими великолепиями,
кружит нам голову,
а мы,
познавая ее,
думаем,
что овладели ей!
* * *
Застой всегда бывает там,
где нет свободомыслия,
Застой всегда бывает там,
где верят до бессмыслия.
Этюд
Река
простужена туманом,
тиха, скорбна
и молчалива.
И лишь верба
в власа игриво
вплела цветные
кружева.
* * *
Мы все когда-нибудь уходим,
когда пробьет нежданный час.
Мы все когда-нибудь уходим,
когда не понимают нас.
Но, кажется, сильней на свете
не ранит больше ничего,
когда нас покидают дети,
это печальнее всего.
* * *
Стойте!
Ведь так это просто,
дверью не хлопнуть,
и грубо уйти.
Лучше спокойно
двери закройте,
чтобы вернуться
смогли.
В блокнот
Да будет день тобой благословен!
Да будет день тобой еще раз прожит!
Надежду даст, желанье преумножит,
в созвездие войти твоё, Овен.
* * *
Перед своим уходом
мы торопимся раскрыться,
и в сознанье мысль искрится
перед своим уходом.
Мы торопимся сказать,
что-то важное, что знаем,
потому что понимаем,
что нам нечего сказать…
* * *
Женщина дважды рискует в жизни:
первый раз, когда отдается мужчине,
второй раз, когда отказывает ему.
Первый раз понятно:
возможны последствия;
второй раз,
потому что может не последовать
никаких последствий.
Мужчина также рискует дважды:
первый раз, что покушается на непорочность женщины,
второй раз, на её независимость,
потому что третий она может и не предложить.
Наумову – режиссеру, художнику и поэту
Я мыслю мир,
рисую не таким, как есть,
пишу я мир другим,
каким я осязаю!
И рад тому,
что вижу не во сне,
где торжествует
мир,
который лишь
во мне,
какой пою,
каким я понимаю.
И, слава Богу,
что могу
ему
преподносить не митру,
а придавать всему,
что есть,
нелепую палитру…
* * *
Всё изменится.
Исчезнут города,
и реки обмелеют,
и высохнут озера,
придут другие
времена,
и золотом в цене
окажется вода,
пустыня лишь
откроется пред взором.
* * *
Гроза приближалась.
И где-то
с молнией,
с вспышками света
вечер заигрывал с ночью,
растаскивал небо на клочья.
В неистовой пляске деревья
стенали, стонали. Зверея
ветер глумился над крышей
и ноты брал выше и выше.
И вдруг,
всё затихло внезапно.
Почувствовав сердца биенье,…
схватил я бумагу азартно
и… вышло
стихотворенье.
* * *
В смысле жизни искал свою ценность,
и её обрести я хотел,
и всю жизнь отмывал драгоценность
на лотке от обычных плевел.
* * *
Сознание моё
ведь не противно Богу,
но места я
не нахожу Ему…
Набросив на себя
смиренно тогу,
я всё же
прибегу к Нему.
* * *
Отравили мою душу,
я не чую даже стужу,
что метелью за окном
опрокинула мир дном.
Отхлестали так меня,
словно в том моя вина,
что не так я мыслю мир,
что не сладостен мне пир,
где чумою он окрашен
и чудовищно так страшен…
Где над святостью смеются,
где хмельного не напьются,
чтобы чувства заглушить,
c сатаной в обнимку жить.
Танец здесь в смертельных плясках
пожирает души в масках,
кто за этот карнавал
душу сатане продал.
* * *
За всё
несовершённое,
за всё,
что мог свершить,
не совершив,
за всё
прошу у вас прощенья,
люди,
и если после
кто меня осудит,
не буду драться,
шпагу обнажив.
Что я не мог
кому-то что-то дать,
когда спасти не мог,
когда я мог солгать.
За всё, кому
я хлеба мог не дать,
за пазухой
не пряча корку
хлеба.
Что я не мог бы
полюбить,
предав любовь
другую,
за то, что я
предательство забыть
не мог,
как бы не мог
сокрыть я весть благую,
что мир,
дарованный всем нам,
и есть тот мир,
что создали мы сами
под этими земными
небесами.
Что сотворили
собственных богов,
которым поклоняемся
и верим,
и относительно их святости
всё мерим,
кто до конца
поверить им готов
и в воскресение
не существующих богов
поверить.
* * *
Где они теперь,
великие
и падшие?
Все – Там,
откуда нет возврата.
И так покажется,
что жизнь уже превратна,
что незачем страдать,
любить,
и,
ненавидя,
и ждать.
Ждать милости судьбы.
Вокруг одни пороки.
Тогда зачем
писать вам эти
строки,
в них холодом повеет
пустота,
а между строк
прочтёшь:
«…всё суета!».
А может суетность
и есть уже Начало
того Конца,
которого судьба
………………..
не замечала?…
* * *
Мысль рождается
из потрясенья
неожиданно,
словно чудо.
Ну откуда она,
откуда
из душевного ли
просветленья?
Относительность Пигу
Известный всем учёный Пигу
Артур Сесиль установил закон:
без денег лишь у вас в кармане фигу,
а с ними –
фигу бы не дал и он,
поскольку относительность довлеет:
коль много денег – суета сует,
а кто их вовсе, может, не имеет,
и суеты в том тратить денег нет.
* * *
Ведь чаще мы
живём чужою жизнью,
чужим живем,
ему поём мы гимн.
И за свои, порой,
чужие мысли
мы выдаём другим.
Афоризмы
Женщина – это распустившийся цветок, который красив, хорошо пахнет,
но сорванный, быстро увядает…
* * *
Женщина не признаёт ничего,
кроме того, что признаёт…
* * *
Красивая женщина болтлива настолько,
насколько дурна.
* * *
Попробуйте сделать замечание женщине,
она расскажет о вас всё, о чём вы даже не догадывались…
* * *
Женщин можно только любить,
жить с ними невозможно.
* * *
Мужчины любят себя настолько,
насколько их не терпят женщины.
* * *
Уничтожить человека можно, не замечая его.
* * *
Слабость – есть показатель возможности,
сила – ещё не показатель надёжности.
* * *
Деньги – инструмент власти,
а власть – деньги.
* * *
В деньгах не только свобода,
но и дыхание смерти.
* * *
Ценность денег преходяща, но она не в деньгах.Ценность – в непреходящей ценности.
* * *
Достаток – самая большая ценность.
* * *
О счастье мечтают только дети, больные и ленивые.
* * *
Дефицит времени ускоряет движение.
* * *
Движение останавливается,
если замирает время.
* * *
Мерой времени и движения есть покой.
* * *
Обеспокоенность – суетлива,
суетливость – беспокойна.
* * *
Что почести!?
Как дань они,
как откупная.
Как невозможность
отблагодарить
за то,
что просто жил,
творил,
о том не зная,
что мог любить,
но не любил.
* * *
Огонь
не может сжечь,
что не горит.
Любовь
сжечь может всё
и всех,
и падших возвеличит,
с глухонемым
она заговорит,
богатство обезличит.
Страдать заставит
и летать,
принудит лезть
на бастионы,
униженным
поможет встать,
царей заставит
бросить троны.
* * *
Сильна лишь правда,
в правде – красота.
Чертовски низок низ,
прекрасна высота,
но мне досталась середина.
Ни глубины в ней
и ни дна,–
как сердцевина,
как в сером цвете
писана картина!
Зато она
так оттеняет всё,
что так бросается
однажды нам в глаза!…
………………
И кто сказал,
что серое не цвет?
что серость не причина
найти и подыскать
ответ,
что сердцевина
не излучает свет?!
Ведь в пустоте вселенной
тоже цвета нет!
Но из неё наш Мир
зачат,
а темнотой
ему дарован свет,
где воцарился разум.
Выходит правда в том,
что правды нет,
как красоты,
но в том и есть
сознанье высоты
что (?)
середина зрит!
А высота своих красот
не мерит!
Поскольку нечем ей
величие своё проверить…
Так чем же красоту
тогда измерить?
А тем,
что так отлично от неё –
хоть низом, сердцевиной.
А посему,
я призываю, люди, всех:
не поднимайте тех на смех,
кто не взлетает до небес,
униженный
однажды падшим низом…
Поскольку среди них
окажетесь вдруг вы
и только шаг
вас отделит карнизом
от уровня
достигшей высоты
и глубины
летящего к вам низа.
* * *
Я не люблю,
когда кричат стихами,
люблю, когда
стихом ласкают слух.
Когда над сердцем
воспаряет дух,
приподнятый
так нужными словами.
Или когда
мелодия стиха
так вдруг захватит,
что тому ты веришь,
лишь у кого
та музыка тиха,
а красоту её
словами не подменишь.
* * *
Если бы Иисус
сегодня сошёл на землю,
его бы распяли снова,
поскольку картина
не нова,
ясна картина
для всех,
что злом
умывается
грех.
Истину
как проститутку
желают,
а любят тех,
кто приоткрыл
на минутку
подол
животных
утех.
Огней
А в электронном сознанье
мир представляют
Концом,
как будто бы
в наказанье
мозги
конопатя свинцом.
И только
смеётся рассветом,
день, поднимаясь
в высь,
не торопясь с ответом,
не надрывая мысль.
Спокойно собор согревая
солнечным светом,
теплом,
надежду на то сохраняя
ещё не конец,
но надлом…
* * *
«Мгновенье мне принадлежит,
Как я принадлежу мгновенью!»
Евгений Баратынский
Мгновение
ни мне принадлежит…
Оно так долго
избегает встреч,
хоть сожжено
не мало уже свеч,
никто из нас
навстречу не бежит.
И страсть ушла,
и высохли желанья,
и обросла божественность
преданьем.
Мгновенье превратилось
в вечность,
страдание обернулось
в бессердечность.
И надобно бы
искривить пространство,
чтобы замкнулись на круги своя,
и осени прохладное убранство,
и страсть твоя.
* * *
Только жизнь
даёт ощущение вечности,
а для вечности –
её смысл,
в опрокинутой бесконечности
барахтаемся мы.
Всякий раз
обращаемся к мифам,
всякий раз, вопрошая к ним,
но разбиваемся вновь
о рифы
и остаёмся одни.
* * *
«Умом Россию не понять…», -
сказал поэт. И это правда,
своё мы можем променять,
на всё, что нам предложат завтра.
Вместо экзамена – ЕГЭ,
вместо спеца – стать бакалавром,
которого не ждут нигде,
не обнаженным и не в лаврах.
Закрывшись фиговым листом,
на газовой трубе мы въедем,
в Европу, в США – потом,
гостить на праздничном обеде,
где за понюшку табаку
Сибирью прирастим Аляску
и как Емеля на боку
о жизни мнить будем прекрасной.
Откуда ж это всё идёт,
Что мы своим умом не прытки?
Оттуда, кто другим живёт,
и обирает всех до нитки.
* * *
Я гимн пою
человеку
и его XXI-му
веку.
Несмотря ни на что –
вопреки,
что навешивают ему
ярлыки.
Что он монстр,
и погряз «во грехах»,
что планету «низводит
во прах».
Что Природе –
кость поперёк,
«защитник природы»
изрёк.
А он, как ребёнок
пока, –
не напившись ещё
молока,
из груди материнской
Природы
«шалит»
в свои «детские»
годы.
* * *
Я счастлив!
В тайге я много троп оставил,
им будет рад и человек и зверь.
Мне только жаль тех маленьких потерь,
которые большими обернулись,
поскольку все тебя они коснулись
