Решение экологических проблем не может быть оторвано от решения социально-экономических и нравственных проблем. Разум возник как следствие технологического развития прачеловека, на плечах которого поднялась нравственность и культура. Это и есть тот императив, который поможет понять свое место в природе разумному человеку. Но это не возможно постичь без дальнейшего развития культуры. К сожалению, в эпоху техницизма, наступило торжество нигилизма, прямо не отрицающего культуру, как таковую, но уход от традиционализма в ней не привел к новизне восприятия тех изменений, которые произошли в ХХ веке. Тем самым не произошел скачок в развитии гуманитарной составляющей культуры, способной осознать место и роль человека в природе и обществе в условиях чрезмерного потребительства. Взамен этому возникла субкультура, облаченная в одежды экологических движений. Но под знаком сохранения природы неожиданно, так называемые экологи, увидели основного врага природы – человека. Общество в этой ситуации оказалось не способным выработать новое мировоззрение. Не удивительно, что это место начала занимать религия. Заблуждения нового времени ( и это в условиях взрыва научно-технического прогресса!) касались практически всех сторон взаимоотношения человека и природы. А именно:

1. что природа не в состоянии предоставить человечеству достаточно ресурсов, как следствие этого – будущие поколения останутся без них;
2. а потому надо сокращать численность людей «перенаселенной» планеты, неважно каким способом;
3. как следствие высоких темпов экономического развития (что явно противоречит первому положению) возросло давление на окружающую среду до угрожающих размеров, что сродни наступившему экологическому апокалипсису;
4. как следствие перечисленных проблем, биосфера вступила в эпоху «деградации» с вытекающими глобальными последствиями сокращения озона в озоновом слое, что де уничтожит все живое на Земле; глобальное потепление, от которого практически всем странам мало не покажется в связи ожидаемым Всемирным потопом. А потому места всем не хватит и необходимо не только запретить плодиться народам, но и делать себе харакири;
5. квинтэссенцией всего необходимо отказаться от прогресса и идти обратно «в пещеры», поскольку во всем этом виновен техницизм, уничтоживший культуру. С небольшой оговоркой, что «золотой миллиард» будет продолжать пользоваться плодами прогресса.

Радио и телевидение, и в целом СМИ, привнесли суррогат вместо культуры в массы, разрушив интимность восприятия культуры личностью. Ибо существующая культура размыла границы естества и торжества исконной красоты природы, как квантовая физика размыла границы окружающего нас мира. Но квантовый мир частиц оказался животворящим. От понимания существа квантового мира родились технологии, способные объединять людей (сотовый телефон, Интернет, нанотехнологии и т.д.), возвращать заблудшего человека в свое лоно (система ориентации GPS и ГЛОНАСС). Но субкультура, порожденная теми же СМИ, оказалась не способной существовать и одно поколение. Поскольку она не способствует ни единению, ни миропониманию. Зато цена классического искусства тем выше, чем дальше оно отстоит от своих истоков. Потому-то нелишне, было бы, подчинить свою первую, природную (естественную) натуру человека необходимой цели духовного возрождения¹.

С расцветом в обществе науки и технологий, техницизм общественных отношений отодвинули на второй план религиозные догмы. Но «свято место пусто не бывает». Наука стала своего рода религией. В обществе нашли свою нишу неотрадиционалисты. Но они уже поклоняются божкам от науки, претендующими на свою истину. Этими «божками», а точнее мэтрами от науки, другие точки зрения, противоречащие тем, которые они обожествляют, не выслушиваются, игнорируются. Особенно в части надуманных «озоновых» и «климатических» проблем. Для того, чтобы опубликовать научную работу в СССР, например, необходимо было испросить дозволения у академика, который давно отошел от мирских научных дел, но продолжал нести титулованный обряд дозволения войти в научную элиту. Сегодня основой отказа в научной публикации материала нередко служит то, что предложенный научный аргумент противоречит устоявшейся точке зрения(!?). Но, в борьбе «за истину» придумали еще лучшее. Создали некую структуру «борьбы с лженаукой», словно бы в РАН и заниматься уже больше нечем. Лженаука, оказывается, слишком стала привлекательной. То ли от того, что в научном мире забыли, что надо необходима популяризация научной мысли (тоже не менее важная задача науки), то ли в силу отсутствия аргументов ученых открыто дискутировать с идеями, которые не могут претендовать на научность. Но чтобы предупредить вторжение неучей в науку, создали сеть научных журналов, где можно опубликовать труд, подтверждающий твою «учёность» и она будет признана при защите учёной степени (словно от этого меньше станет протеже на не совсем научные публикации). Но есть журналы, где можно, заплатив за это живые деньги, опубликовать все, что угодно. В лучшем случае, если публикация «ничему известному» и ни кому не противоречит и соответствует требованиям оформления поданного материала журналу. Наука стала корпоративной.

А ведь почему стремятся в науку в России? Потому что жалкое жалование ученых, их положение в науке, зависит от степени и званий не только в бюрократическом аппарате власти, куда особенно сегодня устремился поток за степенями, но в том числе и в НИИ. Ликвидация этой зависимости даст возможность естественному оттоку неучей из науки. Истинный ученый пробьет себе дорогу научным знанием, технологиями. В НИИ должны попадать не люди со степенями, но способные что-то делать в науке. А ученые из них должны вырастать на основе тяги к науке без ожидания поощрения за полученную степень. Важнейшим стимулом для него должно быть открытие или принадлежность к научной школе, сделавшей это открытие. В конце концов, научный статус страны измеряется не количеством ученых в ней, не количеством ими опубликованных работ «в соавторстве», а разработками, открытиями и технологиями.

История возникновения естественнонаучной и гуманитарной культуры связана с периодом, когда человек выделил себя из природы. Тем самым он предстает в эволюции живого как феномен познания и о[сознания]сущности природы, своего места в ней и самого себя. Таким образом, человек вначале вызревает как наблюдатель, способный выделить объект природы в своем сознании и заметить себя в ней. В этом смысле он выступает и как естествоиспытатель, способный потом сотворить первые орудия, с помощью которых смог защититься и добыть себе средства пропитания. Лишь позже осваивает изобразительное искусство в форме петроглифов, дошедших до нас в наскальной живописи.

В этом смысле логичен переход вначале от естественника (наблюдателя) к технологу, способному из наблюдений делать выводы и облегчить себе добывание, разделывание пищи, защиту от диких животных. Гуманитарий в человеке вызреет позже с созданием им общества через нравственные императивы вначале в кругу семьи, затем общины, племени, государства, выстрадавший обладать правами и обязанностями. То есть, в естественнике вызревает технолог, а вместе с ними постепенно вызревает этика и мораль, как основы его гуманизации, необходимости развития культуры как таковой. Но, развивая эти начала в себе стихийно, их осознание человеком придет гораздо позже (например, у греческих философов), когда возникнет сама потребность этого осознания, потребность в этике и морали для защиты общества от его разложения изнутри. То есть гуманитарная культура представляет собой более позднее образование². Но скорости и уровни развития их разные.

Это следует из самой истории становления человека разумного и культуры. Были времена, с которыми можно связывать, например, опережающий характер развития гуманитарной против естественнонаучной культуры (эпоха ренессанса). Начиная с конца XIX века, напротив, темпы развития естественнонаучной и технологической культуры доминируют над темпами развития гуманитарной культуры. Многие исследователи даже склонны полагать о наступившей эре техницизма, поправшей гуманизм. То есть возникает представление о периодичности в развитии культуры и перманентном превосходстве темпов развития одной относительно другой, как следствие периодичности доминирующих ценностей в сознании людей.

Это очень хорошо согласуется с представлениями о единстве действия основных законов развития природы на разных уровнях организации вещества, материи, в том числе сознания. Оно неотделимо от естественных законов развития и имеет первородную материальную сущность, несмотря на то, что объекты приложения или область действия естественных и социальных, гуманитарных и духовных – разная. Тем не менее, их проявление охватывает носителя объективно и материально существующего – человека, как одной из подсистем материального мира. И разум, и сознание, и дух – порождение материального единства – и есть континуум. Только сознание – это отражение человеком в чувственном восприятии окружающего его действительного мира. А дух – проявление чувственного восприятия окружающего мира, пропущенного через сознание, желающего видеть окружающий мир не таким, каков он есть, а таким, каким ему хочется от спустившегося на него вдохновения (изящным, прекрасным и т.д.) или, напротив, уныния (мерзким и противным). Или таким, каким он ему кажется – раздражительным (плохим по умонастроению воспринимать то, что для других прекрасно в настоящий момент, а для него нет).

Время выделения человека из природы может быть отнесено к зафиксированному моменту сотворения им архаичных орудий на рубеже 3,5·106 лет. Этим самым необходимо подчеркнуть, что кроме человека афарского в животном царстве никто не мог делать эти орудия. В этом смысле мы можем в первом приближении утверждать о наличии у него примитивных форм сознания, но уже отличавших его от остального животного мира.

Эти условия не могут быть оспорены обращением к умению, например, некоторыми птицами (в том числе воронами) «изготавливать» примитивные орудия для того, чтобы вытащить, например, насекомого из трещины, отверстия и т.пр. Поскольку это современные птицы, и мы не можем a priori перенести это умение на птиц в прошлом.

В этом смысле естественная примитивная культура архаичных людей возникла на основе наблюдения за природой, на основе возможности получения первых навыков обращения с естественными предметами, камнем, например. Только после выделения камня из природы как возможного орудия метания в животного, или раскалывания камнем ореха, или изготовления примитивных режущих граней на основе включения в комплект каменных инструментов наковальни, появляется архаичная технология. То есть на арене эволюции появляется архаичный технолог, за которым только потом возникает необходимость оставлять на камне петроглифы…

Этот период становления архаичного технолога еще не сопровождается прямохождением. Оно появится значительно позже. Однако на пути к нему человек долгое время будет искать механизмы совершенствования орудий, развивая тем самым свое мышление по ходу становления своего сознания, передавая информацию о приобретенных примитивных технологических навыках по эстафетному принципу, из поколений в поколения либо на основе языка, либо на основе искусства формирования твердой копии информации – письменности. В противном случае она могла быть просто утрачена, а у каждого последующего вида способность к изготовлению орудий тогда должна возникать всякий раз по воле случая. Повторяющаяся случайность в развитии навыков у разных видов архаичных людей по поводу изготовления орудий должна быть исключена. Поэтому появление человека умелого 2 млн. лет назад соответствовало новой эпохе совершенствования архаичных орудий, приведших к созданию более совершенных образцов.

Длительный этап становления человека технологического (Homo ergaster, Homo erektus) сопровождался вымиранием одних и появлением на арене борьбы за существование других видов, включая неандертальца, пока в его недрах не появился Homo sapiens. Ему, более грацильному по отношению к неандертальскому человеку, удалось не только выжить в борьбе за существование, но, может быть, впервые в истории эволюции природы, создать новый уровень собственной самоорганизации – разум. Подчеркнем, что не природа создала разум, это человек сделал себя разумным через восприятие ее, природы, посредством структуры восприятия зрением и мозгом. И это он сделал случайно, через бифуркацию восприятия сознанием самого себя в природе. Этот случай больше никому живому не подвернулся и, разделенная природа на неразумную и разумную, стала существовать параллельно как фазовое состояние несмешивающихся начал, как несмешивающиеся жидкости, твердые фазы исторического развития материи в зависимости от внутренних условий и обстановки внешней среды…

Где же та неуловимая граница, которая отделяет человека разумного от человека прямоходящего и умелого? Ведь, если действительно еще неандертальский человек способен был осознанно хоронить своих сородичей³, то уже в недрах его сознания окружающий мир для него должен быть раздвоенным на реальный и иной! И, может быть, уже в недрах сознания прямоходящего человека⁴ скрывается этот рубеж, который отделял человека умелого⁵ от человека, способного осознавать свою роль в окружающем его мире дикой природы, то есть стоять у истока разума?

Может быть… Но как бы не хотелось найти этот рубеж в будущем исследовании данного вопроса, он всегда ускользнет в другие истоки сущего и останется «Летучим голландцем», всплывающем миражем в сознании пытливого естественника. И великое откровение, промелькнувшее, как его едва заметная тень, вдруг открывается простой истиной – нет этого рубежа и границы! Их просто не может быть, как не может быть грани между материей и веществом, пространством, материей и временем, как границы между живым и неживым, между сознанием и о[сознанием] происходящего. Ибо во всем есть одновременно все, и ничего нет такого, которое бы a priori могло бы считаться началом…

Теперь можно сделать замечание относительно кардинального⁶ изменения мировоззрения в период перехода к устойчивому развитию.

Термин мировоззрение содержит в себе представление о мире. Зреть мир таким, каков он есть. Кардинально менять его значит отбросить все представления о нем, заложенные в сознании человека и общества в ходе их эволюции. Это заблуждение. Человек изменяется вместе с окружающим миром. Изменяя природу, он изменяется сам. Его мировоззрение строится на основе взаимодействия с природой, а не возникает изолированно от нее. Революционные же преобразование в сознании – есть утверждение новой идеологии, которая может оказаться заблуждением, о чем свидетельствует мировой социальный опыт. Мировоззрение должно вызревать в обществе по мере созревания самого общества в видении им своего места в природе, всякий раз соизмеряя свое развитие с явлениями, которые происходят в природе под влиянием естественных процессов и его хозяйственной деятельности. При этом не следует забывать изначально, когда мы говорим о сохранении благоприятной среды, надо полагать, что это сохранение касается не только условий существования человека, но и всего живого в биосфере. В этом смысле не требуется никаких трансформаций в виде «социоприродных» (только касающихся человека и общества) и тем более глобальных. Необходимо просто понимать, что сохранение жизни – это сохранение ее многообразия, включая многообразие форм ее существования. Проблема же «синтетического» естествознания это желание придать ему надуманную форму новой наукообразности – не более. Поскольку если использовать эту терминологию, то достаточно напомнить, что наука синтетика интегрируется во все области знания, не только естественного. В противном случае найдется другой исследователь, который предложит синтетическое мировоззрение или синтетическую идеологию и психологию. Отсюда вытекающие проблемы экологизации сознания и духа, образования и культуры исходят всего-навсего из понимания человеком своего места в природе и обществе. В понимании смысла своего существования, которое неотделимо от сохранения своего жилища, дома, среды обитания, биосферы, наконец.

Иногда говорят, что человек развивается методом проб и ошибок. А в нашем сознании кажется, что все отрицательное, сопровождающее развитие человека, нежелательно. На самом деле это можно представить в виде необходимости, которая провоцирует развитие человека через восприятие им следствий своего вмешательства в природные процессы. Не может существовать развития без изменения качества самой среды. В этом сущность неравновесных процессов в открытых термодинамических системах – эволюция через флуктуации, от порядка к хаосу и через конструктивный хаос к новому состоянию (порядок через флуктуации!⁷) упорядоченности. Так и хочется крикнуть обществу: «Это очень здорово, что у нас есть возможность делать ошибки! Значит, мы живем, существуем! Следовательно, мы способны осознать свои ошибки! Стало быть, у нас есть будущее!». Иметь право на ошибку, это не просто существовать – но жить! В этом феноменологизм человека, как и феномен природы, которая использует случай для получения отрицательного результата, который дает ей возможность выбора. Введение же понятия негэнтропии в естествознании и информатике это откровение, которое дает возможность признать, что информация никогда не может быть отрицательной, а отрицательный результат в любой деятельности всегда имеет положительные следствия. Любая же система следуют вероятности, которая, согласно принципу Больцмана, будет сопровождаться более энергетически выгодным положением ее в окружающем мире (S=k ln W!). Другими словами, природные процессы стремятся перевести термодинамическую систему из состояний менее вероятных в состояния более вероятные! То есть привести систему в равновесное состояние, для которого значения термодинамической вероятности W и энтропии S максимальны.

Проблема всех разночтений в понимании обществом причин и следствий возникновения экологических проблем заключена в удивительной ситуации, когда естественнонаучное знание, порождающее стремительное развитие технологий, опережает гуманитарное знание – как отражение в сознании человека следствий его технологического развития. В чем причина такого отставания? Почему гуманитарность в человеке оказалась не готовой к научно-технологическим свершениям в обществе? А дело в том, что научно-техническая революция обнажила в человеке неготовность им воспринимать то, что он сотворил сам, опираясь на им же созданный удивительно продуктивный механизм структуры и методологии познания законов природы, из которых он получил головокружительные технологические следствия.

Обратимся к истории. Раньше (например, эпоха Ренессанса) гуманитарная культура опережала естественнонаучную, поскольку ее представление о мире носило мифологический характер. Это позволило культуре создать мировые шедевры в области искусства, литературы, архитектуры… Но стоило только измениться представлениям об устройстве мира на основе научного знания (ньютоновская и эйнштейновская революции), гуманитарная культура безнадежно начинает отставать и терять свои завоеванные позиции. В искусстве, литературе, архитектуре возникают течения, которые воспринимают мир не только другим, но просто фантастически другим, вплоть до абстракции. Это, может быть, сродни перехода от реального (порядка, гармонии) восприятия к хаосу восприятий нового мироощущения травмированным сознанием человека. Точно в соответствии с теоремой Пригожина – порядок через флуктуации. Именно сейчас это и происходит в искусстве, литературе, архитектуре – во всей гуманитарной культуре. Мир сошел с ума! И человеку в этом мире видятся везде монстры, покушающиеся на его жизнь (проблема «выживании»), сознание, развитие. На самом деле этот момент крайних флуктуаций стимулирует восприятие мира таким, каким он есть – сумасшедшим. За развитием которого не успевает наше сознание осознать его таким, каким оно есть. Например, то мироустройство, которое понимается с позиции квантовой физики, когда квантовая физика стерла границы между реально существующей материей, временем и пространством, а частицу представляет одновременно частицей и волной. Теперь описание этого квантового мира возможно только с позиции статистических законов и теории вероятности.

Таким образом, квантовики подарили нам мир, о котором мы совсем недавно не имели никакого представления, неестественно более многообразный и прекрасный в его, казалось бы, неестественности. Это человек, разумная часть природы, ускорил флуктуации в естественном мире, чтобы быстрее понять свое место в природе… для того, чтобы выжить в бесконечном марафоне за новым знанием.

Отставание гуманитарной культуры от естественнонаучной произошло еще и, видимо, потому, что гуманитарность в человеке базируется не на естественном (действительном) восприятии окружающего действительного мира, а на виртуальности, образности, выраженных в ощущениях, переживаниях, которые базируются на желании видеть мир не таким, каков он есть, а таким, как его хочется видеть – другим.

Что же происходит в области экономики в рамках «социоприродного» подхода к устойчивому развитию? А ничего. Нельзя совместить несовместимое, хотя творцы этого подхода и уповают на совместимость любой социально-экономической формы собственности с природой. А куда же девать мир, не относящийся к социальной его части?

Дело в том, что понятие экономической ценности природы сегодня (Гирусов и др., 1998) вытекает из появления экономической категории цены. А цена в любых отношениях между людьми, естественно, определяется спросом и предложением. Таким образом, введение этой экономической категории в отношения между людьми исходит, прежде всего, из необходимости обладать качеством природы (ресурсом, средой). А это желание обладать исходит из биологической (то есть, животной) сущности человека… Человек будет всегда стремиться к неограниченному обладанию (даже вопреки отсутствию необходимости в этом) до тех пор, пока не порвет с животным началом. А это не скоро произойдет, если вообще когда-нибудь произойдет. Скорее Природа заложила в человеке раздвоенность его сущности, порождая раздвоение сознания для того, чтобы он мог сойти с ума, если однажды вперит в свои мозги любую возможность отделить себя от дикости, заложенной в существе биологического начала в нем.

Например, неограниченность в потребности пищи, ведущее к ожирению, необходимость иметь больше, чем требуется, желание быть сильнее всех, добиваться власти ради установления своего превосходства – все это от животного. Эта борьба животного с социальным в человеке продолжается и в гуманитарной и естественнонаучной культуре (борьба мнений ученых, конструкторов, работников искусства, литературы, архитектуры и т.д., свара за обладание ими званий и степеней, битва за право первым обладать новым направлением в искусстве, новым знанием). Правообладать знанием через защиту авторских прав! Причем формы этой борьбы в отличие от животного могут быть еще более изощренными с привлечением самого мощного оружия: языка. Но именно эта борьба, как средство самоутверждения личности заставляет человека идти к новому знанию, к обладанию новыми направлении в искусстве, живописи, литературе, ваянии и т.д. Опять через флуктуации норм морали, этики, права, сознания и осознания гуманитарных ценностей. И все это будет измеряться потребностью общества в чем-либо, посредством экономической категории цены, закрепления власти, самоутверждения личности.

Так что объекты ресурсов природы и среды человек будет переводить из категории «нетронутая» природа в категорию «обработанная» природа под свои потребности и никогда не повернет вспять, как этого не сделала эволюция, потому что он сам является частью ее и даже больше – атрибутом ее ускорения.

Конечно, можно лить слезы по утраченной дикой природе, но пока еще не один из ее «защитников» не отказался от социальных благ, которые дала ему сама же природа через упорный умонепостижимый труд. И это лицемерие, ханжество хотят преподнести обществу и себе в качестве «нового мировоззрения»⁸. На самом деле природа за миллиарды лет эволюции создавая ресурсы, не предполагала, что ими кто-нибудь и когда-нибудь воспользуется. Просто это осознание самим человеком ее качеств привело к понятию им самим ее свойств, необходимых для удовлетворения своих растущих потребностей. При этом в будущем возникнут новые технологические возможности, с помощью которых человек будет извлекать новые полезные для себя свойства, о которых даже не предполагал. Человек способен создать благо из чего угодно, лишь бы оно было материальным, а не эфемерным.

Вспомним, что вначале человеческой истории основу энергетического потенциала составляли дрова, ветер, энергия падающей воды, затем уголь, потом нефть, газ, атомная энергия, а впереди «маячит» уже управляемая термоядерная энергия…Усилия разума, таким образом, дотянулись до энергии, которая управляет эволюцией звезд миллиарды лет. Фантазия человека, бегущая впереди науки и технологий, стала отставать от темпов развития технологий, а будущее стало приходить быстрее, чем ему казалось. Сомнения же в части того, что именно технологии погубят природу, среду, а вместе с ним и человека, не более чем страх перед неизвестностью. Она (неизвестность), как горизонт пугает, но притягивает смельчаков, которые всегда готовы ответить на вызовы неизвестности своим желанием узнать, что там за горизонтом⁹. И они идут вопреки здравому смыслу для тех, кто свой смысл существования видит только в удовлетворении животных потребностей в человеке.

Ссылки