Начальник экспедиции был одержимым новым предприятием. Когда было утверждено направление детальных поисковых работ по Осеннему месторождению, он развил недюженную активность по строительству базы и дороги к нему. Он буквально загорался сам, и заражал деятельностью все свое техническое окружение. Сложность поставленных перед ним задач центром, кажется, только окрыляла. При мизерном финансировании, на энтузиазме своих работников, размах строительства на Осеннем был не только внушительным, но впечатляющим. За год на участке практически был возведен новый поселок с полной социальной сферой: клубом, столовой, баней, магазином, школой, конторой. В последующем это у него будет главным аргументом в выбивании средств на развитие работ по полиметаллам. К поселку был проложен зимник, куда доставлялись грузы и оборудование. Он не ждал, что прикажут делать сверху, он делал.

Свою страстную деятельность Георгий Иванович уже делил на три части. Одну, большую, оставлял за Северным месторождением, а вторую,- но самую дорогую – за Южной партией – Осенним. Третью – за Аюнской разведочной партией, связавшую свою деятельность с россыпями, но благодаряего усилиям главного геолога Южной партии Климко, партия постепенно выходила на рудное золото. Четвертой страсти у него не было, а была просто маята – полевые сезонные партии. Он откровенно говорил своему окружению: «Полевики потерпят! Им не привыкать. А круглогодичные партии – главное. Там объемы, там деньги, там развитие…».

Сам до мозга костей геолог, он вырос на разведке алмазных россыпей и заботы геологов-съемщиков, поисковиков, тематиков видел всегда вторичными. Хотя все, в том числе и он знали, что именно на их основе потом возникали и детальные поиски и разведка найденных ими объектов. Последним примером было Осеннее.

Такое отношение к себе со стороны начальника экспедиции настораживало полевиков, обеспечивавшимися снаряжением, транспортом, продовольствием всегда по остаточному принципу. При этом зарплата геологов оставалась минимальной. Максимальный же фонд зарплаты отдавался разведочным партиям, сохраняя, таким образом предпосылки средней зарплаты по экспедиции, которая контролировалась свыше весьма строго. Потому и роптали полевики на партхозактивах. Но Лысов по своему опыту знал, что полевики поворчат-поворчат, но переживут «временные трудности», которые почему-то превращались для них в постоянные.

Иногда же полевики его просто раздражали. Тогда он неделями пропадал в отъездах на Осеннее, Южное, Северное. И часто руководил работой всех партий оттуда по связи. Но от этого его влияние на состояние дела не уменьшалось, напротив, становилось более ощутимым, так как, доверяя своему аппарату, тем самым увеличивал их ответственность за порученное дело.

Мыслил же Лысов стратегически. Хотел превратить экспедицию из чисто золотой в комплексную. Что и удалось ему добиться при явной поддержке центра, где главным геологом был выходец из родной экспедиции Степаненко.

Трудности начальника экспедиции не только воодушевляли, он находил их сам. После открытия золотых лент на юге золотоносной полосы, Георгий Иванович сделал крупную ставку на развитие юга экспедици. Он чувствовал, что при защите в ГКЗ первой очереди Северного месторождения второй очереди разведки может и не быть, так как его освоение было под большим вопросом из-за отсутствия стратегии и концепции социально-экономического развития района, а главное из-за отсутствия круглогодичной автодороги на месторождение, а также мостов через реки. Не было и мощной энергетики, которая бы позвляла вовлечь в эксплатацию Северное. На все это средств в Якутии просто не было. А потому Лысов был одержим новой идеей – развивать золотой и полиметаллический юг. Его одолевал организаторский зуд. Поскольку крупные дела делал только с азартом и одержимостью. Сам.

Он дневал и ночевал в дорогах. Вот и сейчас, подъезжая к поселку, он, не заезжая в контору партии, решил проверить, как охраняется взрывчатка.

Начальник знал, что эта охрана обычно была символической, поскольку контингент охранников состоял либо из тех, кто уже по каим-то причинам не мог работать или совмещал эту должность с другой.

Должность начальника экспедиции обязывала, и Лысов решил проверить охрану склада с взрывчаткой.

УАЗик вывернул на дорогу, ведущу к амонитному складу партии, и начальник экспедиции заметил в длинном тулупе фигуру, прохаживающуюся около ворот склада. На плече болталось ружье. Пола полушубка волочилась по снегу. Из-за поднятого воротника лица было не видно.

Когда машина остановилась около изгороди, а начальник вышел из нее и направился к охраннику, тулуп женским голосом взвизгнул:

— Стой! Стрелять буду!

— Вы вначале спросите, кто идет?- уточнил, усмехаясь, начальник экспедиции и продолжил движение.

— Ну, так кто? – ответил тулуп.

— Лысов!

— А я может кудрявая, а ну давай отседова, лысый, пока ружье не зарядила!

— Так заряжайте!- уже смелся начальник экспедиции.

Женщина прислонила ружье к изгороди и начала шарить по карманам. Она, видно, так волновалась, что не находила карман, поскольку мешал тулуп, поэтому сбросила его и достала пачку патронов из ватной куртки.

— Погоди! Я сейчас!

Тут уже захохотал и водитель, вылезая из кабины.

— Не торопитесь, продолжайте!- поощрял Лысов.

Он перестал смеяться. Перед ним стояла небольшого роста беременная женщина, которая вот-вот должна уже рожать. Но плохая укомплектованность геологоразведочной партии рабочими, не желавшими получать мизерную плату и тянувшимися к старателям, где заработать можно было больше, не позволяла найти начальнику партии в поселке охранников, способных выполнять обязанность посменной охраны.

«Что же мы делаем? Одной рукой пишем инструкции по защите особо опасных объектов, а другой вычеркиваем численность, необходимую партии работать организованно»,- думал начальник экспедиции, пока охранщица не возилась с патронами. Она явно не была даже научена, как заряжать ружье, а, тем более стрелять из него. Он ясно представил себе всю порочность и бюрократичность системы упраления в геологической службе. «Пишем одно, требуем другое, а делаем третье…».

— Ладно! Давайте я вам помогу, - сказал Лысов женщине, безнадежно пытавшейся открыть ствол, чтобы вложить туда патрон.

— Вот, видите как?

— Вижу…

— Ну вот, теперь стреляйте!!!

— Куда?

— Ну, хотя бы в тот пожарный щит,- показал в его сторону начальник.

— Женщина подняла заряженное ружье и начала водить им во все стороны. Водитель УАЗика ахнул и спрятался за машину. Лысов же спокойно повернул ее в сторону пожарного щита, взвел курок и приказал:

— Вот теперь можно стрелять…

Женщина отвернулась, нажала курок. Прогремел выстрел. Упала, чуть не завалив своим телом рядом стоявшего начальника экспедиции.

Он поднял ее, взял из рук ружье и, подобрав тулуп, пригласил сесть в машину.

— Самое опасное место не туда, куда вы целились, а все остальное, что вокруг вас!- назидал Лысов в машине.

— А как же склад? Он же без охраны остался?- начала сопротивляться женщина.

— Без вас начальник партии будет спать спокойнее. Поехали!

— Не поеду! Вы что себе позволяете!- вспомнила о своих обязанностях охранщица. – Я даже не знаю, кто вы?

— Начальник экспедиции Лысов Георгий Иванович! - И протянул руку.

— Люба,- просто сказала женщина.

— Ну, вот и познакомились!

Когда машина спускалась к поселку, навстречу торопился УАЗик начальника партии. Когда обе машины поравнялись, из него выскочил Панкратов.

— Ну, по тревоге, ты хорошо поднялся! - протягивая руку начальнику партии, сказал вышедший навстречу начальник экспедиции.- Не прошло и пяти минут после выстрела, как ты уже здесь.

— А что случилось, Георгий Иванович? Почему был выстрел?

— Это я выполнял за тебя работу, обучая твоего стрелка, как нужно обращаться с оружием.

Панкратов опустил голову, снял шапку и вытер потный лоб.

— Понял, Георгий Иванович! Но вы же знаете, что у меня людей на буровые смены нет, канавщиков нет…

— Потом поговорим!- сказал Лысов. – Поехали по объектам. Но вначале нужно подбросить домой женщину.