Навстречу Глухову шел довольный чем-то старший геолог Жан Серафимыч Баскарев.

— Василич! Иди, там премию дают! За пятерку надбавку вашей партии подняли аж на 10%! Поздравляю!

— Спасибо, Жаник! Что-то расщедрилось начальство,- ответил Глухов и подошел к кассе, где уже толпился народ. Около амбразуры был вывешен список премированных. Нашел свою партию. В списке были все, кто даже не ходил в поле, но он не нашел себя. Рядом с этим списком висел другой.

— Ты глянь, Глухова на полную катушку премии решили за пьянку!- сказала заведующая фондами круглооформленная женщина.

— Какую там пьянку! Просто люди отметили защиту. Так бы все пили, как Глухов пьет!,- громко прошептал кто-то.

«Аукнулось», - подумал Глухов. Но это его не задело. Напротив, почему-то стало даже легче на душе, поскольку не чувтвовал обязанности платить за внимание к себе начальству.

Премия в экспедиции представляла собой особый взгляд чиновников на труд полевиков. Чего им только не вменяли, чтобы организовать бесполезную, но зато бумажную борьбу за ту крохотную надбавку к зарплате, которая одними пропивалась сразу и при том вскладчину, поскольку одной премии на выпивку вряд ли бы хватило. А другими просто не замечалась в удельном весе зарплаты, так как вычленить ее было просто невозможно без проведения довольно сложных математических расчетов.

«На премию напиться невозможно! – сказано было по меткому выражению экспедиционного основоположника стратиграфии Миньки Афансьева – любителя спиртного. - На нее разве что можно описаться от пива, которого у нас в поселке нет!».

О геологах-полевиках вспоминали дважды в год: когда те уходили в поле и когда возвращались из него. При этом нужды полевиков начальство не интересовали, поскольку те всегда обычно пеняли на плохое снабжение, на урезанную против проектной численность. На что начальство отвечало временными трудностями страны, которые почему-то имели способность превращаться в постоянные. «Вон, как обложили империалисты страну базами,- говорил главный геолог Упраления Степаненко. - Того и гляди нападут! А потому в стране должна быть строжайшая экономика. А вы, как наша надежда и интеллигенция с высшим образованием, понимать должны, а потому лучше ищите внутренние резервы…».

Особое рвение чиновники от экономики экспедиции проявляли перед выездом на полевые работы. Чем только не обязывали и не нагружали начальников партии: принимать социалистические обязательства, брать встречные и творческие планы. В поте лица трудился отдел заработной платы (ОТИЗ), плановый отдел, партийное бюро, техника безопасности. Все вызывали начальников партий на допрос: сколько взяли? почему не все? почему мало? Кажется, все чиновники непременно сами лишатся премий, если не обяжут выполнять начальников то, что они были обязаны делать по долгу своей работы.

Однажды в сердцах, чтобы от него отстало начальство, Глухов принял социалистическое обязательство в поле открыть два месторождения, а в камеральных условиях в качестве встречного плана защитить их в ГКЗ. В экономической части полевого сезона взял встречный план вместо соцобязательства освоить ассигнования на 101,1% освоить их на 101,11%. В качестве же творческого плана взял на себя обязательство придумать рациональое предложение по снятию четвертичных отложений при построении геологических карт. Он думал, что таким образом отстанут от него все прыткие на волю партии объять необъятное, в том числе ОТИЗ. Не получилось. Ни партком, ни ОТИЗ никогда не вчитывались в смысл обязательств и встречных планов, их интересовал процент охвата полевиков и от того, сколько они охватят, зависила их обороноспособность от вышестоящего начальства, которое также отчитывалась от верхнестоящего по укрупненным нормативным показателям. Таким образом, внизу исполнители отнекивались от своих руководителей, а вышестоящие от верхнестоящих. Так страна шла навстречу очередному съезду партии…

Когда же перед шапошным разбором и дележа крохотных премий подводили итоги, то начальники сезонных партий сами «открыживали» в соответствующих главах что выполнили, а что нет. Плановый отдел же интересовал только процент выполнения ассигнований… Не важно, как и на что они были потрачены. Важно, сколько освоили. Зато запросто списывали технику, машины, уничтожали взрывчатку не на копейки, на тысячи, подписывали вертолето-часы многочисленных полетов экспедиционного и районного начальства за счет партий, удерживая с полевиков по крохам стоимость продуктов при потере от транспортировки, порче на временных складах, потраве медведями…

Плановый отдел одинаково наказывал за выполнение и перевыполнение плана ассигнований, и полевики оказывались всегда перед фактом наказания. Как-то Чеча даже бросил лозунг: « Итак, господа присяжные заседатели! Ни шагу назад, ни шагу вперед, но чтобы шли дальше!».

И уж если все было в порядке, но не выполнялись соцобязательства или встречные и творческие планы, вступал механизм понижения премий. Полностью снималась премия при прочих важных достижениях партии за нарушение техники безопасности и при наличии выговоров любого ранга. А поскольку за все отвечал начальник партии, то ему доставалось больше всех. Доходило до парадокса, когда больше премировался подчиненный, не сделавший никакого вклада в успех работы партии, но не имевший письменных претензий со стороны своего начальника.

Особый контроль начальство осуществляло за численностью. Перевыполнение ее каралось строго, но чаще она никогда не соответствовала утвержденной проектно-сметной документации – была ниже. И начальник полевой партии выступал часто в одном лице и как рабочий, и как основной исполнитель. «Он и пахарь, он и жнец и на дуде игрец!».

Объемы выполненных работ редко проверялись в натуре. Но зато расценки на выполнение единицы работ брали самые низкие против разведочных партий, поскольку «гегемон» брал горлом. У него расценки всегда были самыми высокими. Так экспедиция выходила на средние показатели…