И когда отчаяние Афанасия Метенева уже, кажется, было готово к тому, что он хотел бросить все, закрыть завод, как на Рождество 1747 года ему приказный старшины Колесова привез пакет Екатеринбурга. Метенев читал, и радость великая наполняла его сердце, готовое к новым свершениям:

«Оным сообщаем. Пробы весом по 20 фунтов из разных сортов серебряно-свинцовых руд отобраные в 1746 году унтер-штейгером Готфридом Бахманом под руководством А.П.Метенева на Тит-Аринском руднике, расположенном на левом берегу Лены в 120 верстах выше Якутска из штольни №3, которая идет в запад; бура с вохрой желтой; свинцу 2 лота, да из оной руды из 4 фунтов шлихту промыто 1 и 1/2 золотника, из того шлихту по пробе от центру содержит золота с серебром 2 лота.

«Это же открытие! Он верил в него, верил! И серебро и золото вместе! Какая удача! Знать земля сибирская может рождать оные металлы, да не то чтобы врозь, но вместе!- мысленно восторгался Афанасий, и недюженная энергия который раз наполняла все его существо, готовое к новому действу. Сколь же немного надо человеку, дабы дело его признали и не гнушались способностями его!…».

Читал дальше:

…А по посланному в Нерчинское горное начальство указу велено о присланной для пробы серебряной руде, которая маркшейдером Ионою пробована, с ясностью рапортовать.

Пробирный мастер Ермолай Рюмин”.

Через день с нарочным из Якутской воеводской канцелярии Метенев получает выписку из Указа Берг-коллегии:

«Оным сообщаем. К посланиям шихтмейстера Метенева интерес Коллегии проявлен. Коли серебряному промыслу надежда какая имеется, то деньги на новое предприятие казна и Ея ИВ не щедро, но соблаговолит дать, на что промемория Главному правлению заводов послана. А посему стараниями своими организовать сие дело по горному обыкновению и приискать ему велено и надлежаще доложить по окончании предприятия».

К Указу была приложена записка:

«Из документов канцелярии главного заводоуправления в Екатеринбурге следует. 1745 года июня 21 дня раскольником Ерофеем Марковым из деревни Шарташской усмотрено между Становой и Пышминской деревнях дороги наверху земли светлые камешки, подобные хрусталю, и для вынятия их в том месте копал глубиною в человека, сыскивая лучшей доброты камней¹. Только хороших не нашел и между оными нашел плиточку, как кремешек, на которой знак с одной стороны в ноздре как золото и тут же между камешками нашел таких же особливо похожих на золото крупинки три или четыре, а подлинно не упомнит… К сентябрю же в горах уральских поднято злата до 40 золотников. Сему уведомляем какая охота будет, сиречь злато и серебро велено в походу в горы якуцкие. Да на уме держать надобно, что в Нерчинском берг-амте, да горах алтайских из серебряных руд могет злато добывается. Потому пробы брать и на злато и серебро пробовать».

«Значит новое времечко начинается… Кроме серебра золото императрице надобно. И мы к месту пришлись…Как хорошо-то жить! Дело вон какое государево, а мы при нем!… – Задыхался от счастья Афанасий. Ему уже виделось, что недалеко то время, когда не только на Урале, но и в Якутии заблестит золото…Знать глас не оказался вопиющем в пустыне…».