Наступление человека на бескрайние просторы Восточной Сибири, кажется, ничем нельзя было остановить.

Власть, ссылая сюда людей в лагеря, посылая вербованных, отрывая их от корней, не могла им дать второй родины. А потому раздвоение людей на условное понятие живущих на «материке» и «Северо-Востоке» породило раздвоенное сознание и отношение к освоению Сибири как нечто временному явлению. Временщики заколачивали рубли и уезжали, вербованные люди, отрабатывая срок договора, тоже уезжали. Оставались те, кому некуда было податься или были настолько преданы северу, без которого уже не могли.

Коренные народы, населяющие Сибирь, на дотационных хлебах потерявшие исконный образ жизни, не могли уже вернуться в свое лоно, попробовав на вкус цивилизации, как не могли уехать и на материк. Они также, вдруг, оказались раздвоенными, разделенными и брошенными на произвол судьбы обстоятельствами освоения Северо-Востока. Институциональные потуги защитить малочисленные народы Севера только увеличивали пропасть между ними и надвигающимся горнопромышленным монстром страны, кое-как сводившей концы с концами за счет природных ресурсов, прежде всего, Сибири и северных окраин.

Глухов включил телевизор в надежде посмотреть новости. Главной новостью были похороны недавно занявшего пост нового генсека. И странно! Не рвала душу траурная музыка. Она почему-то казалась просто каким-то безысходным, но обыденным фоном. К нему уже привыкли все, провожая перманентно заслуженных генсеков, людей, отслуживших партии до конца.

«Кто же возглавил сейчас похоронную комиссию? А-а! Горбачев. Значит это и есть преемник. Не стар. Часто мелькает на экране. Конечно, будет он генсеком. И слава Богу, не скоро хоронить придется… Может что-нибудь хоть у него получится…».

Александр выключил телевизор. Начал крутить приемник. Траурным оказался и эфир. Выключил.

Не спалось. Подошел к дивану пес и лизнул руку.

— Гулять?

Пес потянулся, зевнул. Заработал скрюченным и прижавшимся к спине султаном хвоста, подскуливал.

— Ладно, пошли!

После того, как постаревшая Джека ушла в тайгу и не вернулась, ему не хотелось заводить новую собаку. Но у соседа западносибирская лайка принесла потомство. И Глухов не удержался, снова взял себе щенка. Тот рос смышленым. Александр его не учил ничему. Гены сделали свое дело. Из Ограна вышел бы страстный охотник, но хозяин не «болел» недугом охотника. Баловал его. Зимой держал в квартире. Его присутствие скрашивало одиночество.

Огран в темноте нарезал круги. Отбегал далеко от тропы, уходящий от многоэтажек прямо в подступающую тайгу и Глухов останавливался, пока тот не выкрутит след к нему. Радостный пес бросался к Александру и вновь скрывался в тайге. Так Глухов обычно доходил до вертолетной площадки и возвращался обратно. Это был его обычный вечерний маршрут.

У подъезда ему встретилась Люся Жирнова, получившая квартиру в соседнем подъезде и несшая что-то завернутое в руках.

— Здравствуй, Саша! Приходи на блины. Я у соседки жарила. Печь не работает. Приходи, а?

— Поздно уже!

— Какой там поздно! Приходи. Придешь?

— Неудобно вот так сразу и неожиданно…

— Приходи! Я подожду с блинами. Обязательно приходи!

Александр заглянул в холодильник. Там была початая бутылка коньяка, пол-лимона, половина шоколадки.

«С этим не пойдешь в гости… Магазины не работают. Да в них все равно шаром покати. Может к Вовчику сбегать?».

Глухов вышел из подъезда и пошел к Найденову.

Дверь открыла Рита. Что-то буркнула и пошла к себе в комнату. Владимир обрадовался приходу Глухова и заторопился на кухню.

— Рита! Что у нас пожрать есть? Смотри, кто к нам пришел?

— Что найдешь, все ваше! Я спать хочу,- ответила жена, не выходя из комнаты.

— Что? Не в духе?- кивнул Глухов в сторону комнаты, куда скрылась Рита.

— А когда она бывает, Саша, в духе? То не так и эдак тоже. Давай я тебе супчика налью, а?

— Нет, Вова, мне бутылка нужна. Лучше вина, если есть. Меня женщина на блины пригласила, а у меня всего понемножку, но прийти в гости не с чем.

— Ну, ты даешь, Сашка! Я тебе завидую… Водка у меня есть, а вина нет. Возьми вот шоколадку еще…

— Спасибо, Вовчик! Ну, я побежал?

— Давай! Счастливо вечер провести!

Люся открыла дверь так быстро, словно стояла за ней и ждала.

Глухов ел блины, нахваливал. Пили чай. В ее единственной комнате низко над диваном горел торшер. Но интим не удался. В дверь настойчиво позвонили.

Люся заметалась.

— Прости Саш, это Лена Масникова. Она не уйдет, пока я не открою, понимаешь? Это ее очередной вечерний обход. Женщине нечего делать дома, вот по вечерам и развлекает меня.

— Понимаю, Люсенька. Потому смываюсь. У тебя были замечательные блины, но еще замечательнее у тебя подруга. Пока! Открывай дверь…

-А-а! Так я, может быть, помешала! – игриво вскрикнула, входя в дверь Лена, и маслянными глазами посмотрела на Глухова.

— Что ты, Леночка?! Конечно, нет! Мы все делаем гораздо быстрее, чем ты думаешь,- ответил, смеясь Глухов.

— Ну и гад же ты, Глухов… Сразу хамить. А посмотришь на тебя в экспедиции – паинька!

— Да смеется он, Лена, заходи! – пригласила в квартиру Людмила.

Пес, склонив голову на бок, внимательно посмотрел на рано вернувшегося хозяина, словно спрашивая: «Ну, как?».

— Хреново, друг! Но блинов наелся…

* * *

Открытие совещания в Управлении по итогам пятилетки и в честь юбилея затягивалось. Президиум на ярко освещенной сцене конференц-зала был пуст. На столе, покрытом темно-вишневым бархатом, стоял бутылки с минеральной водой. На авансцене красовалась карта полезных ископаемых.

Ждали Министра геологии.

Но вот откуда-то сбоку сцены вначале вышел генеральный директор Управления и, пропустив вперед статную и уверенно шагнувшую к столу фигуру министра, пошел за ним. Следом потянулось чиновники поменьше рангом: министерские, обкомовские, управленческие. Генеральный неожиданно захлопал в ладоши, его подхватил президиум, а ему и весь зал ответил аплодисментами. Хлопали все. Президиум присутствующим, присутствующие президиуму.

Глухов был удостоен чести быть в составе делегации родной экспедиции. Сейчас он поражался этой, до ритуала отработанной традиции проводить собрания, совещания, заседания буквально на всех уровнях. Потому они казались ему на одно лицо. Одинаково начинались. Одинаково проходили. Одинаково заканчивались. Правда, говорили только о разном. И ему подумалось, что все это было похоже на трафарет, заранее заготовленный сценаристом давно почившем, но все, забыв, что он мертв все же продолжали пунктуально следовать этому сценарию.

Главный геолог Управления волновался. Еще бы! Собрали весь цвет геологии Якутии. Да и не каждый год министр приезжает. А в означенный юбилей Управления ему необходимо было показать, что достигла Республика за это время.

Вначале главный излагал в свободной манере, затем, потеряв мысль, вернулся за трибуну, нашел нужный лист и уже не отрываясь, читал. Какие месторождения разведаны, запасы каких уже защищены в ГКЗ. Перечислял по отраслям, какие ассигнования были освоены, что построено, какие месторождения золота, алмазов, нефти и газа, угля и железных руд были открыты…

Сидевший рядом начальник геологического отдела ткнул в бок Глухова:

— Ничего себе, да?!

— Да-а!- протянул Глухов.- Дохрена всего в стране родной… А толку?

— Что значит толку?

— Не осваивается ничего кроме алмазов. Все открываем, открываем…

— На то и министр приехал. Скажет, что к чему и почем…

Начальник геолотдела как в воду смотрел.

— Это хорошо!- перебил главного геолога Управления Министр геологии. - А какова цена добытого карата алмаза, грамма золота, тонны угля, железной руды, нефти? Вы об этом нам скажите! А то наоткрывали мы много, а кому все это нужно? Какова экономика наших открытий?…

— Должна быть экономной!- кто-то язвительно выкрикнул из зала. Послышался смех.

— Тише, товарищи! Соблюдайте порядок, пожалуйста! - встал и постучал по микрофону председательствующий Генеральный директор.

Главный геолог, видимо, не ожидал такого вопроса, начал листать страницы. Поманил пальцем начальника геологического отдела, тот развел руками.

— Вы знаете…, - замешкался главный геолог, - мы не подготовили конкретные цифры, но, если вам, товарищ министр, понадобятся, то непременно доложим…

— Хорошо, продолжайте!- с видом победителя посмотрел в зал министр, поправив очки.

Глухов и в этом видел ритуал и традицию ведения заседаний. Главный чиновник обычно мог перебить докладчика и сообщить что-нибудь эдакое, которое непременно ставило в тупик вещавшего с трибуны, тем самым показывал не только свою осведомленность, но и важность своего присутствия на собрании. Со стороны это выглядело внушительно и интересно. Но только со стороны.

В конце концов, потерявший мысль главный геолог скомкал свое выступление и неожиданно закончил. В президиуме переглянулись. Председательствующий предоставил слово министру и опять захлопал в ладоши. Зал также приветствовал на трибуне министра аплодисментами.

Он говорил долго. Говорил о том, какие трудности переживает страна, когда вокруг нее появилось столько военных баз. Потом перешел на достижения геологов в Союзе. Наконец подошел к Якутии. И то, что сделали якутские геологи, назвал «золотым веком» в ее освоении. Зал взорвался аплодисментами.

— Такого в истории Якутии не было, чтобы всего за тридцать лет геологи создали внушительную минерально-сырьевую базу, которая должна работать на экономику страны. Однако какова цена наших открытий?

И здесь он прошелся по защищенным запасам полезных ископаемых, показав, как дорого обходится стране освоение месторождений.

— Надо искать месторождения не там, где их можно открыть, а там, где они близко примыкают к горнодобывающим предприятиям. – Говорил министр. – Нам надо развивать поиски и разведку в экономически освоенных районах, а не где попало, где интереснее. Такова политика партии. При этом упор делать на открытие крупных и уникальных объектов. Мелочь нам не нужна.

«Эка, куда занесло товарища министра…,- размышлял Глухов. – Выходит опять надо поправлять природу за то, что она не там соизволила разбросать месторождения. А куда девать богатые по содержаниям золотые руды? Ведь именно они являются объектами несложного и недорогого освоения. А гиганты не взять без развития инфраструктуры и энергетики. Сто лет будут еще лежать. Эх, Метенева на вас нет! Он бы не только находил, но и на лошаках привозил. У нас же высокопроходимые машины, тракторы, бульдозеры… Черт знает, что на верху творится. А впрочем, что наверху? Наше руководство тоже вторит верху. Где же быть здесь инициативе? Где?».

— Ты слышал? - ворчал под ухом начальник геолотдела экспедиции. – Это керосином для нас пахнет. Где у нас горная промышленность в районе работ экспедиции? Нетути… Срежут на направлении работ деньги, как пить дать, срежут… Видно установку дает министр нашему начальству. Только в районе горнодобывающих предприятий…

— Но главное, что сотворили геологи за прошедший период освоения недр Якутии, это города, поселки, дороги, инфраструктура. Геология стала тем локомотивом, который выводит республику в разряд крупнейших субъектов Союза по его сырьевому потенциалу.

Когда министр закончил свое выступление, также по заведенной традиции пошла карусель раздачи званий, награждений, поздравлений. Это было утомительно, и Глухов вышел из зала.

В вестибюле встретил индигирцев.

— Ну что, Саша! Теперь будем искать там, где прикажет начальство? – тряс руку ему старший геолог Шувалов.

— Партия сказала, дурдом ответил, есть!- ответил Глухов. – Банкет будет?

— А как же! Ты получил пригласительный билет?

— Получил.

— Ох, и врежем, Саш, а? А все-таки, сколько наш брат наоткрывал! Сердце радуется. А то ли еще будет! Слыхал, геофизику, ядерно-физические методы анализа развивать будут, вычислительная техника идет, деньги на аэрофотосъемку выделяют, в том числе спектрозональную… Не жить, а радоваться! Пошли, Саш, вон ваша братия уже потянулись к проходу вместе с нашими охломонами.