Академгородок встретил туманом и изморозью. Глухов шел по аллее на встречу с профессором Щербаковым и думал о том, как тот отнесется к его карте, в основу которой была положена идея, которую разрабатывал долго этот известный человек в геохимии. Волновался.

Рядом с табличкой с выгравированным именем «Ф.Н.Шахов» висела табличка с именем профессора Щербакова. Глухова всегда поражала преданность Щербакова к удивительному ученому, который основоположил многие направления геологической мысли в Сибири. А когда тот ушел из жизни, сменил известного ученого в его лаборатории. Но не снял его табличку, словно давал понять всем не только о преемственности направления деятельности Учителя, а тем самым подчеркивал незримость присутствия ученого.

— Войдите!

Глухов вошел в кабинет, стены которого были уставлены стеллажами, забитыми книгами, рукописями. На длинном столе были разложены какие-то папки, карты, фломастеры и карандаши. Какие-то образцы руд теснились также на столе, стульях, тумбочке. Рядом с компьютером у окна находились две живописных картины. Глухов знал, что это творения самого хозяина кабинета.

Юрий Гаврилович сидевший лицом к окну, повернулся вполоборота и, узнав вошедшего, радостно приветствовал Глухова.

— Оч-чень рад, Александр Васильевич. Садитесь, пожалуйста… Правда, тут и сесть-то негде, да вы на мой стул присаживайтесь! Давайте я ваше пальто повешу…

— Не беспокойтесь,- начал, было, гость.

Но Щербаков уже стаскивал с него меховое пальто, бросил его поверх образцов с рудами и пожимал руку.

— Читал ваши последние работы. Что ж…, по-моему, вы верное направление выбрали в рудной геохимии. А обещанную карту привезли?

— Вот,- протянул тубус Глухов.

— Так разворачивайте! А я сейчас договорюсь насчет чая.

Через некоторое время Юрий Гаврилович зашел с Ниной Васильевной – рудником лаборатории.

— Сейчас нам Александр Васильевич покажет, Нина Васильевна, свои результаты. Он применил наши коэффициенты, опираясь на разработанную нами же классификацию элементов по периодичности их свойств, но не при изучении какого-то конкретного объекта, а использовал их для построения рудно-геохимической карты. Оч-чень любопытно, что получилось… Но вначале давайте попьем чаю.

— А может…,- начал Глухов.

— А-а, ну его, чай! Давайте, рассказывайте!

Глухов свое сообщение сопровождал таблицами, графиками, расчетами. Потом остановился на легенде к карте и продемонстрировал, что получилось.

Юрий Гаврилович по ходу разговора делал какие-то пометки на листочке бумаги. Не перебивал. Нина Васильевна молча слушала Глухова. А когда тот закончил, Юрий Гаврилович, словно озвучивая недосказанную мысль гостя, дополнил:

— …итак получается, что на карте отображается не только геохимическая типизация геологических тел, но явно в каждом конкретном случае в пределах рудных полей и рудных узлов выступает источник металлов…

— Так оно и есть, - подтвердил Глухов.

— Мне, кажется, даже больше. В представленной карте просматривается какая-то закономерность в источниках металлов рудных полей,- добавила Нина Васильевна.- Это крайне любопытно…

— Именно так,- подтвердил профессор.- А вы демонстрировали свою карту во ВСЕГЕИ¹?

— Пока нет. Вот я приехал с вами посоветоваться. Сейчас в этом институте известные металлогенисты готовят комплект карт по Сеттедабанскому региону. Мне поручена рудно-геохимическая карта. Вот это первый вариант. Но поскольку в основу карты положена ваша классификация, Юрий Гаврилович, я бы хотел, чтобы вы были редактором этой карты.

Юрий Гаврилович постучал карандашом по столу и посмотрел на Нину Васильевну.

— Как вы к этому относитесь?

— Положительно.

-А я с удовольствием буду редактором карты. Мне она нравится. И я хочу ее показать всем сотрудникам лаборатории. Не возражаете, Александр Васильевич?

— Я буду только рад.

— Ну и замечательно! А теперь чай!

— А пойдемте к нам в кабинет, там и попьем. Этот остыл уже,- сказала Нина Васильевна.

На заседании специалистов лаборатории Глухов отвечал на вопросы по существу. Многих интересовала фактура, положенная при составлении карты. Александр опять называл цифры, демонстрировал таблицы… Многие недоумевали, откуда в производственных условиях нашлись деньги на составление гигантского количества геохимически охарактеризованных разрезов. Институтам это не под силу…

— Мы десять лет целенаправленно вкладываем в проекты специализированные исследования в процессе геологической съемки, конечно, одному отряду или партии, с таким регионом не справиться.

— Видите, коллеги,- как съемка начала работать. Это просто фантастика! - воскликнул Щербаков. – Пока мы рассуждаем, работоспособны ли наши методы, а в экспедициях их уже реализуют на практике и получают вот такие результаты. Вы только посмотрите, как быстро разбраковывает наш гость рудные поля и узлы! Вот здесь, казалось бы, располагается удивительная по контрастности аномалия, а под ней ничего нет! Рассеянная минерализация. А вот здесь зоны истощения. А тут концентрации. Здесь надо искать. Метод работает. Карта может быть положена в основу реального прогноза с последующей заверкой объектов…

— Вот эти площади мы заверили,- вставил Глухов. – Три из них отбраковали, а на этой,- очертил карандашом, - нашли хорошее золото. Вот здесь обнаружены уникальные руды. Таких руд в мире, насколько мне известно, не существует пока. Вот, смотрите, алабандин…

— Ну, прямо звучит как Алабин,- пошутил Росляков.

Все засмеялись, а старший научный сотрудник Алабин уже держал в руках образец.

— Так это почти мономинеральные руды,- удивленно заметила Нина Васильевна. А мы в полиметаллических месторождениях видим моносульфид марганца только как примесь к сульфидам. И много такой руды?

— Пока прошли общие поиски. Думаем около миллиона тонн.

— Н-да, природа-матушка в Союзе богата,- протянул Росляков. – А карта действительно хороша.

— Тогда у меня будет предложение рассматривать сегодняшнее обсуждение как предварительное с пожеланием Александру Васильевичу подготовить докторскую нашему совету.

— Здесь есть над чем работать, - сказал Алабин.

— С таким материалом не стыдно выходить на защиту,- подтвердила Нина Васильевна.

— Ну, вот и решили. Давайте пожелаем Александру Васильевичу успешной работы над диссертацией, - и профессор пожал руку Глухову.

Глухов не знал, на что обрел себя докладом своих материалов в лаборатории Щербакова. Будучи трудоголиком, ему и так не хватало восьми часов в день делать производственную работу, теперь же остальную часть суток он стал работать над диссертацией. Но странно, выглядел не уставшим. Напротив, адреналин неожиданных находок и решений проблем источников металлов в рудных месторождениях делал его еще боле энергичным. Писал научные статьи, в счет отпуска летал на союзные конференции. Он узнавал многое, и его узнавали. Создал лабораторию у себя в экспедиции, внедрил компьютерную систему обработки информации. К нему зачастили специалисты с разных концов Союза, прилетали обмениваться различными решениями проблем рудообразования выдающиеся специалисты-рудники, доктора и профессора.

Однажды, приехав в экспедицию по случаю очередного юбилея, генеральный директор Геологического управления Степаненко, осмотрев лабораторию Глухова и вычислительный центр, погладил манишки элегантно подстриженных усов и с улыбкой заметил.

— Вы тут, господа ученые из экспедиции, делаете какой-то филиал института за поисково-съемочные деньги…

— Работы окупаются,- ответил за Глухова начальник экспедиции Лысов. – Сторонним подразделениям, да институтам, делаем анализы не бесплатно. К тому же и поисковая отдача ощутима.

— Я не об этом, Григорий Иванович. А не забрать ли Глухова в Якутск? Пускай там свои задумки реализует. Помещение выделим получше. А то административный аппарат ты, Григорий Иванович, в каменное здание перевел, а лабораторию и вычислительную технику держишь в старом здании. А в Якутске больше возможностей будет по целевому финансированию глуховской лаборатории за лабораторные деньги управления… Да и Глухову расти надо. Что он в начальниках партии засиделся? К концу года дом сдаем, квартирой обеспечим. Холостяку много не надо…

— Не отдам!- отрезал Лысов.

— А я не тебя, Григорий Иванович спрашиваю, а начальника партии.

— Спасибо, Виталий Андреевич, но я лучше в экспедиции останусь,- бесцветным голосом ответил Глухов.

— Ну и подмял ты под себя народ, - поднявшись со стула, произнес Степаненко, обращаясь к начальнику экспедиции. – Выдвигаться не хотят! Другие в приемной годами у меня околачиваются, а здесь… Ладно! Будь по-вашему. Но я не тороплю,- обернулся опять к Глухову генеральный. – Подумайте над моим предложением. – И вышел.

В лабораторию Глухова приходили пробы на анализы со всех концов Союза. Два оператора не справлялись, и Глухов частенько сам оставался в лаборатории.

Однажды к нему приехала специалист по золоту из Якутска Наталья Петровна и привезла прогреть пробы золота в вакууме и определить температуры отгона включений. Пробы были мизерные по весу, но их оказалось достаточно много и из разных рудных и россыпных районов. Золото Глухов грел сам. Его интересовало переотложенное золото, которое не должно было содержать включений в высокотемпературной области. Эти пробы специально зашифровали в общем списке образцов специалисты Геологического института из Якутска, чтобы установить возможности метода в решении проблем переотложенного золота.

Почти трое суток Глухов не выходил из лаборатории. Питался кое-как и абы чем. Наконец все пробы были прогреты. Расшифровал графики и скомпоновал материал по группам включений. Наутро, когда женщина, которая привезла пробы, с любопытством посмотрела результаты исследований, захлопала в ладоши.

— Вы попали в точку! Вот это,- показала она пальцем на первую группу анализов – золото было нами специально прокалено и потому не содержит никаких групп включений. А эта группа анализов характеризует рудное золото из жил. Вот эти девять образцов – искусственная смесь коренного низкотемпературного и высокотемпературного золота. И включения четко фиксируют две группы включений. Остальная группа анализов из зоны вторичного сульфидного обогащения… Включения все-таки есть!

— Я довольна. Спасибо вам, Александр Васильевич! – Сказала Наталья Петровна. Будете в Якутске, не забывайте, заходите в Институт.

— Непременно! А прогретые пробы заберите с собой…

На следующее утро, как обычно почти за час до начала рабочего дня, когда Глухов открыл свою дверь в кабинет, уже звонил телефон. Он удивился. Взял трубку.

— Александр Васильевич, это Марина из спецчасти. Срочно зайдите, пожалуйста.

Глухов пожал плечами и, не раздеваясь, потащился в спецчасть.

У ее двери ждали двое незнакомых людей.

— Александр Васильевич, мы с вами должны побеседовать! – И один их них показал удостоверение Якутского КГБ. – Пожалуйста, пройдемте в вашу лабораторию.

«Странно, что их заинтересовала моя лаборатория?»,- подумал Глухов.

— Проходите! Что вас интересует?

— Нас все интересует,- сказал тот, что представился Валентином Георгиевичем.- Во-первых, журналы или книги учета того, что вы пропускаете через вашу лабораторию. Во-вторых, что вы делаете с образцами. Куда деваете отработанный материал…, в общем, все, понимаете?

— Журналы вот, пожалуйста. Вам какие, последние или все?- подошел к тумбочке Глухов.

— Все, что у вас есть, - сказал до этого молчавший второй человек. И протянул руку.- Следователь…

— А вообще, почему вас вообще заинтересовала моя лаборатория?- задал вопрос Глухов.

— Какой материал вы анализируете? – словно не расслышав Глухова, продолжил Валентин Георгиевич.

— Какой угодно! Породы, минералы разные. Вчера, например, я закончил греть золото… В общем, все, что интересует науку и практику.

— Можно посмотреть на образцы золота, что вы прогрели специалисту из Якутского геологического института?

— Нет. Обычно все, что греем на нашей установке, возвращаем заказчику.

— Хорошо, а если вы греете свое золото, ну которое дают вам начальники партий?

— Возвращаем им. А они отчитываются перед минералогическим кабинетом.

— Следовательно, у вас в кабинете сейчас нет неучтенного золота?

— Естественно!

— Ну, хорошо. Вот вам золото. – И Валентин Георгиевич достал из кармана небольшой пакетик. Развернул его. - Здесь двести пятьдесят шесть миллиграмм металла. Вот написано: «Взвешено на аналитических весах». Можете в нашем присутствии проверить на своих весах. Мы хотим посмотреть, что будет с золотом после прокаливания. Сможете нам показать?

— Конечно,- ответил Глухов.

— Ну, так включайте свою технику и поехали!

Глухов пожал плечами и включил вакуумный насос на установке.

Следователь и, представившийся Валентином Ивановичем, разделись и начали наблюдать, как колдовал над оборудованием Глухов.

В лабораторию заглядывали его сослуживцы, но следователь, сидевший около двери и листавший журналы учета прогрева образцов, односложно отвечал: «Глухов пока занят!».

Александр догадывался. Кто-то сообщил органам, что он кроме распространенных минералов и пород, греет и золото. Их теперь интересовал вопрос возможного оседания золота либо в лаборатории, либо у заказчиков. «Черта с два! Я заранее завел журналы, в которых отмечен вес принимаемых образцов и дату возврата их заказчику. Правда, после прогрева никого не интересовал вес золота. Забирали и все… Вот здесь и прокол… Могут обвинить, что не все золото отдавали операторы… И если найдут хоть грамм в лаборатории не учтенного золота, то… То Глухов знал, чем это может для него кончится…

— Вот видите,- показал на график отгона включений из золота Глухов. – Два отчетливых пика. Вот до 80 градусов – отгон воды из «рубашки» золота. А вот температура вблизи точки 225 градусов – это его, родные включения, которые мы отождествляем с температурой его образования… По характеру кривых очень похоже на южное золото из согласных жил… Могу даже поспорить, что это именно южное золото.

— А что, каждое золото характеризуется своими параметрами, как вы говорите, отгона включений?- спросил Валентин Георгиевич.

— Естественно! Для россыпей это трудно сказать, поскольку в россыпи может попасть золото из разных коренных источников и разного уровня их вскрытия. Но при желании можно и для россыпей установить откуда оно, если имеются хорошие эталоны…

— Интересно! Так доставайте теперь золото из реактора, посмотрим на него!

Глухов вытряхнул на предметное стекло прокаленное золото.

— Странное какое! Не похоже на то, что вы туда положили,- заметил следователь.

— Это обычное явление. После прокаливания золото освобождается от примесей. Часть из них осаждается на его поверхности. Потому и выглядит тусклым.

— Теперь взвесте, пожалуйста, золото,- попросил Валентин Георгиевич.

Глухов взвесил.

— Та-ак! Значит вес уменьшился почти на… восемь миллиграмм?

— Да!- ответил Глухов. – Это обычная картина. Выгнали воду, выгнали часть примесей, которые оседают вот в виде колец на кварцевой ампуле в форме известных нам соединений…

— Ну что?- посмотрел Валентин Георгиевич на следователя.

— Похоже, близкая разница потери в весе…

Только сейчас Александр догадался, что его лабораторию могли обвинить в краже золота из образцов, которые поступали к нему на анализ. И, видимо, Наталья Петровна тоже была под пристальным вниманием органов… Явно у нее возник дефицит золота после анализа проб. Поэтому органы заинтересовались ею.

— Хорошо!

Валентин Георгиевич встал. Пожал руку Глухову.

— Спасибо, Александр Васильевич!

— За что?

— Что познакомили нас с лабораторией…Понимаете… Я не хочу, чтобы у вас остался неприятный осадок от нашего посещения вашей лаборатории. Мы боремся против утечки золота по … разным каналам. В общем, у вас все в порядке. Только вам придется выполнить ряд предписаний, которые вам выдадут сотрудники местных органов… Ну, например, решетки на окнах – это хорошо, а вот сейф вам обязательно нужен! И журналы порекомендуем прошить, скрепить печатью…

— И подписи ставить после прогрева образцов с указанием их веса,- добавил следователь,- особенно, когда греете золото.

— В общем, вам выдадут документ,- продолжал Валентин Георгиевич. – Но меня вот что заинтересовало. А вы уверены, что золото, которое вы только что прогрели – южное?

— По одному образцу, конечно, сказать трудно. Нужно прогреть десять-двенадцать проб, чтобы определить разброс температуры отгона включений с вероятность 95%. То есть, нужна статистика. Кстати, золота на прогрев требуется меньше, чем вы принесли. Мы греем в среднем пробы обычно весом около 80 миллиграмм. Этого вполне достаточно… А вот то, что вы мне дали из своего золота – могу утверждать, что очень похоже на золото из южных месторождений. Даже можно сказать из какого…

— Ладненько! У вас хороший метод, Александр Васильевич! Может быть, мы к вам обратимся когда-нибудь за помощью. – Улыбнулся особист. - Будьте здоровы! А золото…,- он сделал паузу, хитро усмехнулся,- действительно южное!

Гости вышли из лаборатории, и пошли по темному коридору. Их шаги гулко раздавались в пустом проеме старого здания. Глухов облегченно вздохнул.

Вернувшись в свой кабинет, где все уже конечно же знали, что у него в лаборатории работают органы, Александр обратил внимание, как странно на него смотрели коллеги.

— Все нормально, канальи! Это же не тридцать седьмой…

Через часа два зазвонил телефон Лысова.

— Александр Васильевич, зайдите!

— Пошел лапшу есть!- сказал Глухов и вышел.

Лысов встретил хмуро.

— Ну, что там у вас еще?

— Все нормально!- пожал плечами Глухов.- Из органов были…

— Знаю! Распишитесь в приказе.

Глухов прочитал приказ. «За недолжное отношение…, объявить строгий выговор…». Подпись начальника экспедиции…

— Быстро у нас все получается! Не успели кашлянуть,- доктор приехал…, - расписался Глухов.

— Предписание завтра получите на устранение недостатков! - словно не слышал реплику Лысов. - Сделайте заявку на сейф, я подпишу. Идите!

p=. * * *

Через год Глухов выходил с защитой докторской диссертации. Это было время, когда раскрепощенные свободомыслием горбачевской эпохи ученые советы «под орех» разделывались с соискателями, особенно докторских степеней. Глухов рисковал завалить работу, поскольку за ним не стояла стена НИИ. Он был сермяжником от производства. Поэтому не очень волновался. От результатов защиты его карьера не зависела.

Ведущие институты страны и ведущее предприятие, где обкатывал свои идеи Глухов, давали добро на защиту. И перед самым Новым годом он вышел на неё.

В конференц-зале Института, кроме членов совета, ученого народу было много. Подходили к развешанной на подрамниках графике, картам, таблицам. Рассматривали с пристрастием. Тут же дискутировали, не обращаясь к соискателю.

— Присаживайтесь, товарищи! На защиту выносится рассмотрение докторской диссертации Глухова Александра Васильевича, представляющего институт…, простите! По привычке… Представляющего производственника из Якутского Территориального Геологического управления Аллах-Юньской экспедиции. Тема диссертации…

Пока ученым секретарем зачитывались данные Глухова, по залу прошел гул. Глухов даже расслышал, как кто-то выкрикнул: «Палаточная диссертация!». Это его совсем успокоило. «Значит, без всяких условностей! Будут бить по чем зря. Что ж, буду драться… Даже веселей будет. Только бы Щербакова не подвести… Явно волнуется в кругу своих коллег по лаборатории».

В отведенное время на доклад Глухов уложился точно. Оппоненты зачитали отзывы. Они были критичны, но положительны. Началась процедура вопросов. Их было много. Очень много. Глухов старался отвечать коротко. Иногда перехватывал взгляд Щербакова. Тот кивал головой. «Мол, все хорошо!». Но когда начались выступления, Глухов понял, битва вся впереди.

— Конечно, работа многоплановая, но… производственник выбрал для защиты такую проблему, над которой бьются многие институты, а он решил в одиночку поднять и…, по-моему, надорвался…

«Конечно! Что там производственникам браться за такую проблему…»,- в сердцах подумал Глухов, делая пометку на листке бумаги.

…- Ну что может сказать производственник об эволюции источников металлов в эндогенных месторождениях? – продолжал выступающий.- Ровным словом ничего! Ну, карты, ну месторождения и рудопроявления открыты. Честь ему и хвала… Что из этого? А где наука? Я ее не вижу! Это хорошая для него еще одна кандидатская, не более того. Докторской я здесь не вижу! И притом умаляет роль мантийного источника в складчатых структурах… Нонсенс!

— Но ведь он изотопами доказал!- выкрикнул кто-то из зала. - Работы опубликованы…

— Тише, товарищи,- постучал по графину с водой председатель ученого совета. - Всем дадим высказаться! Спасибо Евгений Михайлович, присаживайтесь!… Слово предоставляется члену ученого совета…

Второе выступление было аналогичным. Выступающему доставляло особое удовольствие хлестать подзащитного, не вдаваясь в необходимость приводить аргументы. Они были просто не нужны, ведь перед советом сидел обычный производственник. Что с него взять… В заключении он даже вынес вердикт.

— Я буду голосовать против!

Глухов опять посмотрел на Щербакова. Тот, поймав его взгляд, еле заметно покачал головой. Мол, не следует обращать внимание…

Желающих выступить было много. Одни продолжали ругать, но уже склонялись к тому, что работа докторская. Другие хвалили, но, также, не вдаваясь, в обоснование выдвигаемых аргументов. Глухову не нравилась, как проходила защита. Он ожидал дискуссию аргументированную.

Но вот к картам вышел небольшого роста человек. В возрасте. Говорил тихо, но в его словах были аргументы, которые он буквально вытаскивал из таблиц, графиков Глухова. Затем подошел к геохимической карте.

— Посмотрите, коллеги! Как изящно диссертант нашел выражение тех доказательств и аргументов, к которым он аппелирует. Смотрите, как «заговорили» его формации. Их типизация на количественной геохимической основе это же совершенно новый системный подход в отображении того хаоса информации, с которой сталкивается каждый геолог и специалист-исследователь. Автор, опираясь на известную методологию Щербакова, буквально «заставил заговорить» формации, которые свидетельствуют в пользу корового источника металлов рудных месторождений там, где кора мощная. Напротив, в области утонения коры роль мантийного источника возрастает. К тому же, вдумайтесь, коллеги, у него не застывший взгляд на самую суть источников металлов. Они у него эволюционируют, меняют свою сущность в рамках развития геологической истории. Я считаю, здесь больше науки у практика, чем иногда мы видим в институтских «зашоренных» мэтровскими установками диссертациях… Здесь новизна! Здесь масса хороших идей…

Глухов, присмотревшись к выступающему члену совета, наконец, узнал его. Это был известный специалист в области металлогении.

— А теперь, чтобы проиллюстрировать, насколько хороши идеи соискателя, прошу посмотреть на вот эту карту. – Выступающий двумя кнопками прикрепил небольшую карту. – Обратите внимание на вот эти массивы и штоки гранитов. Издавна с ними пространственно все связывали коренные источники золота и россыпи. Но вот в чем загвоздка. Около вот этих гранитоидных тел есть месторождения, а вокруг остальных – нет их, хотя все относятся все к единому рудномагматическому очагу. Находятся в одной геологической структуре. Мало того, вокруг вот этого массива, - обвел указкой оратор, - известны две хорошие россыпи, а вокруг остальных обнаруживается только принципиальная золотоносность.

Познакомившись с работами Александра Васильевича, мы отобразили на карте выход той пачки, в которой локализованы вот эти интрузии, с которыми пространственно связана золотая минерализация. И что же получается? А то, что только там, где обнажается продуктивная пачка, там есть месторождения, а там где она срезана в современном рельефе – там богатые россыпи… Надеюсь комментарии излишни!

И выступающий вернулся на свое место.

— Это частный случай! – выкрикнули из зала. Но голос потонул в оживленных голосах зала…

Во мнениях выступающих зал отчетливо разделился на коровиков и мантийщиков. Разделились и мнения в оценке работы. Одни утверждали высокий уровень и разработанность проблемы, другие напротив, умаляли ее достоинства и сводили, по существу, свои мысли против защищаемых положений Глухова.

Юрий Гаврилович Щербаков выступал один из последних. Четко расставил акценты на защищаемых положениях и квалифицировал диссертацию, как новое научное направление в геохимии и металлогении.

В заключительном слове Глухов не стал останавливаться на конкретных выступлениях и приводить новые аргументы. Он почти физически уже ощущал, что не сможет набрать двух третей голосов. Защита затянулась. Выступающих ограничивали временем, ограничивали и количество выступающих. Поэтому свое краткое заключительное слово посвятил как раз самой идее, эволюции источников металлов в истории рудообразования складчатых структур, подчеркивая важное прикладное значение решенных им проблем при разбраковке степени перспективности громадных площадей. Что приводит к значительному экономическому эффекту в затратной части геологии.

Перед голосованием Юрий Гаврилович подошел к Глухову и пожал ему руку.

— Я подвел вас, Юрий Гаврилович? - спросил Глухов.

— Напротив! Вы показали настоящую науку и бойцовские качества. Но, понимаете, Александр Васильевич, не все в науке просто. В науке есть место откровению и, к сожалению, много страданий по поводу защиты своего мировоззрения. Не волнуйтесь, мне, сдается, за вас проголосуют. Пойдемте ко мне. Чайку попьем…

Александр заметил, что зал не уменьшился числом. Значит, всех интересует результат голосования, не только его.

Появился председатель совета и председатель счетной комиссии. Он зачитал протокол тайного голосования. Потом сделал паузу и объявил результаты: «За» двадцать девять, против – три. Раздались аплодисменты.

— Таким образом, разрешите мне от имени совета поздравить соискателя с защитой и пожелать ему дальнейших успехов в практической геологии,- сказал председатель совета. - Это, насколько мне не изменяет память, первый случай защиты докторской у нас не просто научного работника, а начальника геологической партии…

Кто-то опять выкрикнул из зала: «Палаточный доктор!».

— А что? Это говорит об уровне современной производственной школы, взращенной на лучших традициях геологической мысли, товарищи! – ответил на реплику председатель ученого совета и, спустившись со сцены, лично поздравил Глухова.

Александру трясли руку и те, кто выступал против его идеи и те, кто ее разделял. А Юрий Гаврилович обнял за плечи своего ученика и потащил его опять в кабинет.

— Теперь выпьем что-нибудь покрепче, Александр Васильевич…

Домой Александр возвращался под Новый год. В Теплом Ключе встретил майора КГБ, который когда-то нагрянул к нему в лабораторию с проверкой того, что он делает с образцами золота после их прогрева на вакуумной установке.

— Поздравляю, Василич!

— С чем?

— Как с чем?- улыбнулся майор, - с успешной защитой докторской.

— Так я еще даже не звонил в экспедицию, откуда вы узнали, Георгиевич?

— Много будете знать, быстро загнетесь, – засмеялся майор. – Служба у нас такая! – И похлопал по спине. Всего! А я в самолет…

«Зря хлеб не едят!»- подумал Глухов и поспешил к автобусу. Народу было много. Он еле втиснулся в ПАЗик и семьдесят пять километров ехал стоя.

Подойдя к двери своей квартиры, он заметил, что в замочной скважине торчал листок бумаги. Развернул.

«Талоны твои отоварил. Харчи у меня. Доктор ты или нет, все равно выпьем. Приходи. Найденов».